сон, все не шел. Ему, то вспоминался разговор Петровича с упреком про то, что он не может противостоять захвату города мэром и силовиками, то вдруг он поддавался фантазиям, о том, как перестанет быть премьером и устроится работать в гараже к селиконщиков, или на крайний случай к Петровичу развозить пироги.

Проворочавшись так некоторое время без сна, Сидор, встал и, выйдя в кабинет, подошел к окну. Кроме освещенных дорожек, все было вокруг погружено в темноту и только в здании напротив, горел свет в одном окне. Сидор оделся и снова вылез через окно наружу. Подойдя к заинтересовавшему его зданию, он заглянул в светящиеся окно. Внутри, за столом, освещенным настольной лампой сидел Сам и внимательно смотрел на стоящий перед ним в несколько шеренг оловянных солдатиков. Через некоторое время он выбрал одного из них и отставил его в сторону, рядом с уже стоявшими там двумя. Потом, подумав некоторое время, он наклонился над шеренгою и извлек еще двух, и бросил их в коробку, лежащую перед ним. После этого, с удовлетворенным видом откинулся на спинку кресла и, помассировав виски, закрыв глаза, и кажется, задремал. Сидор постоял еще некоторое время, рассматривая спящего Сама, и только собрался уходить, как тот вдруг встал из кресла и направился прямо к этому окну. Сидор успел отойти в сторону и укрыться за елкой, росшей у стены дома. Сам не спеша открыл окно и, забравшись на подоконник, спрыгнул наружу. Оглянувшись по сторонам он, подняв воротник пиджака, и пошел в сторону темнеющей чуть впереди кремлевской стены. Сидор, подождав, когда Сам удалится на некоторое расстояние, вышел из своего укрытия и крадучись пошел следом за ним. Дойдя до стены, Сам прошел немного вдоль нее и остановившись, с усилием отворил створку небольшой дверцы, искусно замаскированной под кирпичную кладку, и вышел на противоположную сторону. Сидор соблюдая дистанцию в несколько метром, последовал за ним и выйдя из двери оказался на небольшой аллее, с одной стороны которой тянулись монументы с бюстами похороненных здесь государственных деятелей прошлого, с другой, росли голубые ели, за которыми виднелась Сизая площадь, а за ней подсвеченный фонарями ажурный фасад бывшей городской биржи. Он сначала потерял из виду Самого, но пройдя немного вперед, увидел его силуэт в конце аллее, на фоне слегка освещенной пирамидки мавзолея, где хранилась мумии прошлого вождя. Он осторожно подошел поближе и увидел, как Сам порывшись в карманах, достал ключ и открыл им тоже замаскированную под мрамор дверку и вошел внутрь мавзолея. Сидор не знал, что делать, но любопытство пересилило и он, подкравшись к двери, заглянул во внутрь. Его глазам представилась следующая картина. Внизу, под стеклянным саркофагом укрытый синим солдатским одеялом лежал с закрытыми глазами вождь, а рядом с ним со склоненной в поклоне головой стоял Сам. В помещение в это время тихо играла, торжественная классическая музыка. Когда музыка закончилась, Сам подошел к саркофагу, постучал по стеклу, и тело вождя медленно, словно на лифте, стало опускаться вниз. Через некоторое время вождь исчез полностью, а на поверхность поднялись уже пустая площадка, застеленная, тем же синим солдатским одеялом. Сам осторожно приподнял крышку саркофага и достав что-то похожее на плавательную шапочку, натянул ее себе на лицо и лег на площадку, укрывшись одеялом.

Сидор чуть не вскрикнул от удивления, на площадке лежал Сам в маске вождя. Тут он приподнял руку, как будто подал знак, и в мавзолее снова зазвучала тихая, торжественная музыка. Сам зевнул, потянулся и поправив одеяло, закрыл глаза. Тут же основной свет помещение отключился, и только слабо светились два красных плафона над дверями — вход и выход. Сидор, пятясь назад, вышел наружу и осторожно прикрыл за собой дверь. «А вождь, то не настоящий», подумал Сидор, и ему вдруг сильно захотелось выпить водки. Вспомнил про Лобное место, где они с Алиской и танцующими неграми пили Утро стрелецкой казни, он пробрался через елочки, и вышел на Серую площадь. Была уже поздняя ночь, площадь была пуста, не считая замерших у входа в мавзолей кремлевскими курсантами с приставленными к ногам винтовками. Сидор, оглядываясь по сторонам, дошел до Лобного места и остановился, оглядываясь в недоумении: «Где же они здесь тогда покупали выпивку?».

— Чего надо, — услышал Сидор сзади хрипатый голос и оглянулся. Перед ним стояли двое полицейских в теплых куртках с пристегнутыми к ремням дубинками.

— Тут когда-то магазин был, — растерянно ответил Сидор, — Забыл только где.

— Чего надо, — повторил один из полицейских.

— Утро стрелецкой казни, не знаете, где продают, — вопросом ответил Сидор.

— Так бы сразу и сказал, — ответил другой полицейский и, нагнувшись отодвинул металлический щит, приставленный к стене и, вытащив из проема старое оцинкованное ведро, поставил его перед Сидором, — Вот. Три тысячи с тебя.

— Три, — вспомнив, что на нем была куртка Беломедведева, переспросил Сидор и, похлопав по карманам, вытащил наручные часы, — Может часы, вот возьмете?

— У нас сдачи не будет, — внимательно рассмотрев часы, ответил полицейский, возвращая их Сидору.

— У меня деньги на работе остались, — с сожалением ответил Сидор, пряча часы в карман.

— А ты где работаешь?

— В Кремле, — махнул рукой Сидор.

— Да тут не далеко, — обрадовался один полицейский, поднимая ведро, — И донести заодно поможем.

Они втроем перешли Сизую площадь, и пробравшись через елочки и могильную аллею, прошли через потайную дверь в стене.

— Сколько лет здесь дежурю, а не знал про эту дверь, — с удивлением произнес полицейский.

— Да, я сам недавно узнал, — ответил Сидор, проходя через крепостную стену.

— А ты кем здесь работаешь, — перекладывая ведро в другую руку, спросил по ходу полицейский.

— Премьер-министром, — подходя к открытому окну в свой кабине, ответил Сидор. — Вот пришли.

— Извините, господин Беломедведев. Не признали в темноте, — вытянулись перед ним полицейские.

— Ничего, ничего, — отмахнулся Сидор, подходя к окну, — Сейчас я вам деньги принесу.

— Уже не надо, — остановил его полицейский, ставя ведро на подоконник, — Это наш презент. Пейте так сказать в свое удовольствие.

— И кружка вот прилагается, — протянул второй, алюминиевую солдатскую кружку и они, развернувшись, беззвучно, убежали в темноту.

— Странные они какие-то, — вслух подумал Сидор, перелезая с ведром чрез подоконник.

Занеся ведро в спальню, Сидор зачерпнул из него полную кружку, и жадно выпив, тут же рухнув на кровать, и заснул.

***

«Что это у тебя в ведре» — услышал Сидор, через сон чей-то голос и открыл глаза. Над ним стоял Челентано, держа у своего носа алюминиевую кружку и брезгливо принюхиваясь.

— Утро стрелецкой казни, — потянувшись, произнес в ответ Сидор.

— Что это значит, — отставляя