— Видишь ли, я отвечала большинству требований. Я выросла в преуспевающей семье, получила хорошее образование, продемонстрировала инициативность и решительность, благодаря которым обзавелась своим бизнесом. У меня имелись связи. У нас с Дугам было много общих увлечений…

— Но?..

Она состроила гримаску.

— Но потом выяснилось, что Дуг строит далеко идущие планы, намереваясь выйти на политическую арену. Он хороший человек, он вправе рассчитывать на успех. Однако ему нужна жена, способная вращаться в высших кругах и выдерживать все, что связано с такой жизнью.

— Так вот в чем дело!

— Да. Чем отчетливее я понимала, что он всерьез увлечен политикой, тем чаще мне приходило в голову, что быть женой политика я не хочу.

Рейф потянулся за кофейником.

— Добро пожаловать в клуб избранных — тех, кто не идеален!

— Благодарю. А где значок почетного члена?

— Его не будет. Что же стало с твоим списком требований?

— Я внесла в него поправки, поколебавшись, призналась Ханна.

Рейф ответил ей странным взглядом.

— Ты хочешь сказать, что список по-прежнему существует?

— Да, но он стал гораздо короче.

— Что же в нем осталось?

— На самом деле я… — Ханна осеклась, услышав шум подъезжающего к дому автомобиля.

Уинстон бросился к двери и негромко гавкнул, предупреждая хозяйку о гостях, проявляя бдительность, но не тревогу. Часовой на своем посту.

Низкий рокот двигателя нарушил почти интимную атмосферу, возникшую в кухне за время беседы. Рейф повернулся к окну, Ханна последовала его примеру. Туман уже рассеивался, поэтому оба увидели, что к дому приближается зеленая «вольво».

— Кто это? — удивился Рейф.

— Машина мне не знакома.

— Хочешь, я спрячусь в шкаф?

— Не болтай ерунды. — Ханна поднялась. — Это наверняка кто-то из друзей моих родителей. Узнал, что я в городе, вот и заехал повидаться.

— Кто бы это ни был, мою машину он уже увидел. И узнал ее, — заметил Рейф.

— То, что ты пьешь кофе у меня в гостях, никого не касается.

— И не только пью кофе, — уточнил Рейф, а Ханна направилась в гостиную. — Но какая разница?

От необходимости отвечать Ханну избавило только то, что она уже приближалась к входной двери. По пути она наклонилась погладить Уинстона, застывшего в напряженном ожидании.

— Все в порядке, дружок. Грабители не разъезжают на «вольво».

Она открыла дверь и увидела, как из машины выходит привлекательный мужчина в темно-синей тенниске, серых брюках и мокасинах. Слева на рубашке виднелась эмблема известного модельера; брюки, видимо, сшили на заказ, как и мокасины с мягкими кисточками. Ханна почти не сомневалась в том, что гость стрижется в дорогом салоне, но не в Эклипс-Бей.

Заметив ее в дверях, гость сверкнул ослепительной улыбкой, которая в это туманное утро напоминала свет маяка.

— Похоже, Перри начал отбеливать зубы, — пробормотала Ханна, обращаясь к Уинстону.

Уинстон издал приглушенное ворчание и засеменил вслед за хозяйкой к крыльцу.

— Ханна! — Перри Декейтер пружинисто зашагал к дому. — Я услышал, что ты в городе. Как приятно снова видеть тебя! Ты выглядишь сногсшибательно!

В последнюю минуту разгадав его намерения, Ханна насторожилась. Объятия, в которые заключил ее Перри, больше приличествовали любовникам, разлученным войной и злой судьбой. У Ханны перехватило дыхание, Перри стиснул ее как клещами.

Ее спасло угрожающее рычание. Ханна не сразу поняла, от кого оно исходит — от Уинстона или Рейфа.

— Славный песик.

Перри выпустил Ханну, наклонился и потрепал Уинстона по голове, нарушив этикет и не позволив псу сначала обнюхать пальцы.

Уинстон возмущенно зашевелил серебристыми бровями, но не стал устраивать сцену — для этого он был слишком хорошо воспитан. Однако показать клыки он не преминул — может быть, случайно, подумала Ханна.

Перри поспешно выпрямился.

— Собаки любят меня.

— Правда? — Ханна перевела взгляд на клыкастого друга: — Спасибо, Уинстон, дальше я справлюсь сама, а ты иди завтракать.

Метнув в Перри еще один гневный взгляд, Уинстон с достоинством удалился.

— Забавная псина, — одобрительно заметил Перри. — Ты выставляешь его?

— Что?

— Это выставочная собака?

Ханна возмутилась:

— Чтобы я вывела Уинстона на ринг и заставила показывать зубы ораве судей? Ты спятил? Ни за какие коврижки! Он не вынесет унижения.

Перри принужденно хмыкнул:

— Ясно. Ну, как дела, Ханна?

— Прекрасно.

— Отлично. Да, отлично. — Он кивнул в сторону машины Рейфа: — Вижу, у тебя гость.

— Мы пьем кофе.

— Кофе? Звучит восхитительно.

Ханна предпочла пропустить мимо ушей не слишком тонкий намек.

— Я занята, Перри. — Ослепительная улыбка приугасла.

— Ханна, нам надо серьезно поговорить.

— Позвони мне днем.

— Разговор срочный. — Перри выдержал паузу и понизил голос: — И очень важный. Не только для меня, но и для множества жителей Эклипс-Бей.

— В чем дело? — Ханна дрогнула.

— В двух словах не объяснишь.

И он прошел мимо так надменно и бесцеремонно, что Ханна с трудом поборола искушение поставить ему подножку. Но если Уинстон способен помнить о хороших манерах, несмотря на явные провокации, значит, и она сможет.

Размышляя об этом, Ханна вошла в дом и закрыла дверь. Перри в кухне уже знакомился с Рейфом.

— Кажется, раньше мы не встречались. — Перри протянул руку: — Я Перри Декейтер, работаю в институте. Прошу прощения за прерванный завтрак. Дело в том, что мы с Ханной — давние друзья.

— Рейф Мэдисон. — Рейф демонстративно обхватил обеими руками кружку с кофе, не замечая протянутой руки Перри. — О вашей дружбе с Ханной мне известно. Это я провожал ее домой среди ночи восемь лет назад, когда она решила пораньше закончить свидание с вами. Впрочем, вы об этом наверняка слышали.

Перри заморгал и опустил руку, но больше ничем не выдал растерянности.

— Какое совпадение! Мы собрались здесь втроем через столько лет!

— Да, жизнь — забавная штука, верно? — В глазах Рейфа появился алмазный блеск. — И чем же вы занимаетесь в нашем рассаднике мыслителей?

— Я вице-президент, глава финансового отдела и администрации.

Перри достал из кармана золотой футляр и вытащил из него визитную карточку. Рейф не прикоснулся к ней, и Перри ничего не осталось, как положить карточку на стол, рядом с банкой из-под сиропа. Перри взял свободный стул и оседлал его, повернув спинкой вперед. Непрошибаемая самоуверенность. Будто у себя дома. Ханна скрипнула зубами.