Тут она была не совсем права: здесь, рядом с ней, с теплом чая в руках, страх, оставленный сном, уходил куда быстрее, чем раньше. Илья к такому не привык… Он уже и не помнил, когда кто-то последний раз интересовался, как у него дела. Но Кире, конечно же, знать об этом не полагалось.

— Спасибо, — только и сказал он.

— Вот, так-то лучше! Я не буду спрашивать, что тебя мучает, хотя мне хочется, не скрою. Когда я перебинтовывала тебя, я видела, сколько у тебя шрамов и… какие они… И я знаю, что ты не всегда был вором.

«Я и сейчас не вор» — чуть было не ляпнул Илья, но вовремя прикусил язык.

— Это все давно прошло. Но ты знаешь, что шрамы в песочнице не получают, и ты все равно не боишься меня?

— Нет, — пожала плечами Кира. — Глупо, да? Следовало бы. Нет, не так… Следовало бы сразу вышвырнуть тебя отсюда или сдать, кому надо. А я вместо этого каждый день вру Мирину, когда говорю, что ко мне никто не заходил.

Она действительно его не боялась, Илья чувствовал это. Она была спокойна, разглядывала его сине-голубыми глазами, верила ему… Сейчас, после кошмара, эта неожиданная забота значила для него куда больше, чем должна была. Хотелось не просто сидеть здесь, а протянуть к ней руку, коснуться ее, сказать что-то важное — и не быть тем, кем он уже стал.

Но на это не осталось времени. Они оба вздрогнули, когда по всему дому пролетел мелодичный звуковой сигнал.

— Что это, опять сигнализация? — нахмурился Илья.

— Да нет, сигнализация тут воет гораздо противней. Я бы решила, что мне мерещится, но раз ты это слышал, так и есть… Это в дверь позвонили!

Спустя минуту звонок повторился, словно желая подтвердить, что никакой ошибки не было. Кто-то действительно пришел к усадьбе, затерянной среди лесов, в два часа ночи и теперь настойчиво требовал его пустить.

Кира даже не знала, радоваться этому звонку в дверь или бояться его. По идее, ничего хорошего в нем не было, обычные люди в такое время не приходят. И все же когда звук отвлек ее, ей показалось, что с нее наваждение спало. Это был странный момент — между ней и едва знакомым ей мужчиной, и Кира не бралась сказать, что произошло бы, если бы их не отвлекли.

Но ведь отвлекли же! И то, что ситуация необычная, позволяло быстро забыть и о сомнениях, и о неловкости.

Они оба направились к входной двери, и Кира добралась туда первой: Илья задержался в спальне, одеваясь, да и двигался он сейчас медленней. Она же не спешила открывать, она просто включила видеодомофон — и не поверила своим глазам.

Она ожидала чего-то очевидно плохого. Бандиты с пулеметами, маньяк с топором, а то и вовсе чудовище — в этой глуши, кажется, возможно все! Однако вместо наемников и убийц Кира увидела перепуганную молодую женщину, прижимающую к себе завернутого в одеяльце ребенка.

— Вы кто? — поразилась Кира.

Услышав голос, женщина растерянно огляделась по сторонам, но, сообразив, что рядом никого нет, постучала в дверь свободной рукой.

— Пустите, пожалуйста, нам очень нужна помощь!

— Что с вами случилось?

— Авария! — жалобно пояснила незнакомка. — Меня подрезали, и машина слетела с дороги. А тот урод даже не остановился! Я не знала, дождусь ли я кого-то на той дороге, мой мобильный сломан… Но я увидела огни за деревьями и пришла к вашему дому. Откройте, пожалуйста, ночи очень холодные, мой малыш замерзнет!

— Да, да, конечно, сейчас… Только подождите чуть-чуть!

— Скорее, умоляю!

Но открыть эту дверь было не так просто, как обычную. Ее запирали и замки, и система охраны. Помня печальную судьбу Ильи, решившего силой вскрыть окно, Кира решила не рисковать и все сделать по правилам.

Она была почти готова ввести последнюю команду, оставалось только подтвердить все отпечатком пальца, когда ей помешали. Илья, наконец добравшийся до прихожей, перехватил ее за запястье. Короткий путь на первый этаж дался ему непросто, он запыхался и казался чем-то раздраженным.

— Даже не думай, — с трудом произнес он.

— Ты с ума сошел?! У нее же ребенок маленький!

— Зато хитрость большая. Кира, я слышал, что она тебе сказала. Это полный бред.

— Почему это? Так бывает!

— Аварии бывают, но все остальное, о чем она тут заливала, — нет! На какой бы дороге она ни остановилась, дом она бы не увидела. Сюда отдельный подъезд, а с общих дорог его не видно, как ни смотри. У нас прожектора, бьющего прямо в космос, на крыше нет!

Он был прав, и все же Кира не могла поверить, что женщина с маленьким ребенком способна на такую наглую ложь. Наверно, она в шоке что-то перепутала!

— Может, ее сбросило с дороги далеко в лес!

— Тогда бы она не добралась сюда на своих двоих, уж поверь мне! И ребенок не плачет. Я, конечно, не эксперт, но все знакомые мне дети рыдают в три ручья, когда мать напугана.

— Это лишь доказывает, что ему нужна помощь!

Кира и сама не бралась сказать, почему упрямится. Ей нужно было доказать, что мир все еще нормальный, что здесь никто не пытается подобраться к ней посреди ночи обманом, сыграв на ее эмоциях… Однако Илья был неумолим:

— Посмотри на ее сапоги!

— А что с ними?

— Вот ты мне и скажи, что с ними, вперед!

Она гневно фыркнула, но взгляд на сапоги незнакомки все же перевела, благо высокое разрешение камеры позволяло разглядеть их. Кире понадобилась секунда, чтобы понять, на что указывал Илья… и вот теперь ей стало страшно.

Сапоги были сделаны из светлой замши. На таком материале остались бы пятна, если бы женщина просто прошла по мокрой траве, а после бега через лес на сапогах должны были собраться иголки и следы песка.

Но ничего этого не было. Сапоги выглядели так, будто женщина минуту назад покинула машину и сразу направилась к двери.

Кира понятия не имела, как Илья так быстро заметил это. Она еще могла допустить, что у вора острый слух, но такое внимание к деталям — это уже чересчур! Впрочем, особые способности Ильи сейчас отошли на второй план. Кире срочно нужно было понять, откуда взялась незнакомка и что с ней делать дальше, а вариантов просто не было!

Зато они были у Ильи. Он мягко отстранил Киру от домофона, чтобы она точно не открыла дверь, и сам обратился к незнакомке.

— Ребенка покажите, — сухо велел он.

— Что?.. — растерялась та. — Вы с ума сошли? Пустите меня, сейчас же!

— И тем не менее, нет.

— У вас вообще сердце есть?!

— Есть, конечно, но оно уступает размером мозгам. Показывай давай свою куклу.

— Какую еще куклу?! Моему ребенку пять месяцев, он замерзнет, если я сниму одеяльце.