— Днем в пятницу. У него папа слесарь. Побежал в синагогу чинить трубы в кабинете у раввина. Торопился успеть до шабата и службы. Эйб тем временем валял дурака дома. В конце концов мать на него наорала и велела пошевеливаться. Дескать, не хватало еще опоздать. На улицах в такое время никого. Все уже в синагоге либо дома, ужин готовят. Эйб вышел, но до синагоги так и не дошел. Ему было десять лет.

В тот момент я думал только о том, догадался ли Макгрет, что я соврал про рисунок. Может, нагромождая эти жуткие подробности, он надеялся пробудить во мне совесть.

— Это моя дочь, — сказал старик, проследив за моим взглядом.

Вообще-то я просто тупо таращился в пространство. На стене рядом с дверью в кухню висела фотография. Неухоженная брюнетка с неприятным выражением лица. И нисколько не похожа на Макгрета. С другой стороны дверного проема еще один снимок, еще одна женщина. Похожа на первую, но жестче и старше лет на пять-шесть.

— Это моя вторая дочь.

Я кивнул.

— У вас есть дети?

Нет, детей у меня не было.

— Ничего, успеется.

— Я не хочу детей.

— Ну что ж, бывает.

Шум океана. Спрингстин по радио. Веселый детский визг.

— Меня машина ждет, — сказал я.

Макгрет встал. От усилия у него перехватило дыхание, глаза заслезились, лицо пожелтело. Он широко улыбнулся:

— Я вас провожу.

Старик остановился на крыльце, сказал: если спустится по ступеням, мне придется нести его обратно. Как-то это неразумно, а?

Я согласился с ним.

— Сообщите мне, если вдруг что всплывет, — попросил Макгрет, пожимая мне руку.

— Будет сделано.

— Телефон мой у вас есть.

Я похлопал по карману, в который положил бумажку с его координатами.

— Ну добро. Осторожнее на дороге.

Я довольно быстро понял, что даже если бы водитель такси и вернулся за мной через час, то все равно бы меня не дождался. Выбраться из этого лабиринта и найти стоянку было нелегко. Я зашел в бар, куда слетались все новые клиенты, привлеченные скидкой на выпивку. На меня пялились. Я спросил у официантки телефон такси.

— Попробуйте, конечно, — ответила она. — Но они вообще-то особо не напрягаются.

Через тридцать минут я перезвонил диспетчеру и спросил, какого хера не едет мой таксист. Человек на другом конце провода не горел желанием мне помочь. Я вернулся в бар и получил от официантки еще один номер. По нему мне ответили, что свободных машин нет.

Проторчал я там уже больше часа, и теперь у меня оставалось две возможности: метро (до которого километров восемь) или звонок другу. Я набрал номер Мэрилин, она не ответила. Не ответили и все остальные знакомые с машинами, которых я звал на помощь в экстренных ситуациях. Руби предложила мне подождать, пока она поймает такси и заберет меня. По пробкам ей только в один конец тащиться было больше часа. Я велел ей сидеть пока на месте и вернулся к дому Макгрета.

На этот раз я справился сам, хотя и свернул пару раз не туда. Постучал, почти сразу услышал шаги и даже решил, что старик прикидывался дряхлым, на жалость бил.

Мне открыла женщина в сером брючном костюме, черной хлопковой блузке, простеньких серебряных сережках в форме букетиков.

Я узнал ее — младшая дочь Макгрета. Только на фотографии она больше напоминала капитана команды брейн-ринга. Может, она так и была в доме, просто я ее не видел?

— Чем могу помочь?

— Я Итан.

— Чем могу помочь, Итан?

— Я только что приходил. К вашему отцу. Меня машина не забрала. Не возражаете, если я войду на секундочку, мне надо его спросить… номер… чтобы я мог вернуться… вернуться домой. — Я замолчал, восхищаясь бессвязностью своей тирады. Похоже, женщине тоже понравилось. Пришлось добавить для ясности: — Я живу на Манхэттене.

Из глубины дома раздался голос Макгрета:

— Сэмми!

— Это он? Скажите ему, что я вернулся. Итан Мюллер.

Женщина оглядела меня с ног до головы.

— Погодите, — сказала она и закрыла дверь перед моим носом, но вскоре вернулась и, улыбаясь, произнесла: — Простите, просто он не любит сектантов.

Я что, похож на свидетеля Иеговы?

— Не знаю, что такое с нашим районом, — она посторонилась и впустила меня, — но уехать отсюда на такси очень непросто. Диспетчеры считают, что Бризи-Пойнт — это край света, типа Джерси. Кстати, меня зовут Саманта.

— Итан.

— У нас тут в районе есть парень-таксист. — Она набрала номер и передала мне трубку.

— Спасибо. — Я подождал десять гудков. — По-моему, его нет дома.

— Сэмми! — Голос Макгрета звучал уже на лестнице. Похоже, он собрался помирать.

— Иду! — И мне: — Если вы пару минут подождете, я вас подброшу до станции метро.

Отлично, сказал я и сел ждать за обеденный стол.

Саманта вышла в кухню. Я слышал, как она что-то выливает в раковину. Вскоре она вернулась с полотенцем и стаканом воды, поставила его на стол передо мной и двинулась вверх по лестнице.

Я заглянул в кухню. Похоже, Саманта не особенно готовкой увлекалась. Из дуршлага, полного спагетти, в раковину стекала вода. Рядом стояла открытая банка с соусом «маринара». Мне стало грустно. Неужели она будет это есть на ужин? Или он? Или они оба? Я поставил на огонь сковородку и вывалил туда соус.

Наверху Саманта спорила с отцом. Слов не разобрать, но она явно о чем-то его просила. И безуспешно. Просто удивительно, сколько всего можно сказать о песне, даже если не понимаешь текста. В голосе Саманты звучало такое отчаяние, что я совсем расстроился. А меня расстроить трудно, особенно если дело касается отцов.

Я слушал Саманту и думал, что давно плюнул бы на ее месте. Вспомнил собственного отца, как он передает мне свои царственные повеления через Тони Векслера. «Твой папа хочет. Твой папа предпочел бы. Твой папа говорит». Жизнь моя превратилась бы в сплошной кошмар, если бы члены нашей семьи общались напрямую.

Наверху Саманта произнесла:

— Черт, папа!

Соус начал закипать. Я помешал его и убавил огонь. Саманта спустилась через полчаса.

— Простите, — сказала она, — папа не в настроении. — Она заметила сковороду. — Да что вы, я бы сама приготовила!

— Все-таки теплым он вкуснее.

— Он говорит, что не хочет есть. — Она потерла лоб. — Упрямый до ужаса.

Я кивнул.

Она еще немного постояла, оттирая со лба бровь скрюченными пальцами. Губы у нее были очень красивые, полные, а на щеках веснушки, правда слегка побледневшие, наверное, долго в офисе сидит. Кто она? Может, у нее своя транспортная фирма? Или она занимается книгоиздательством? Или работает ассистентом в банке? Нет, я ее явно недооценивал. Наверняка она выбрала профессию, достойную трудной и почетной работы отца. Пусть она будет социальным работником.