– Не знаю. – Макс потряс головой, словно прочищая мысли. – Наверно, я ждал какого-то фокуса.

– Фокусы – это ведь твое, разве нет?

– Я рос среди этого. Меня учил отец. Заставлял мошенничать, когда я был еще в начальной школе. Ничего другого от меня и не ждали. Ты не представляешь, что это такое.

– Ты больше не мальчишка и можешь выбирать сам.

– Я и выбрал. Я хочу стать другим. Я переворачиваю лист. И не жульничаю больше.

– Переворачиваешь лист? То есть если решишь, что перевернуть лист слишком трудно или скучно, то просто вернешься назад?

– Если бы я сказал, что перевернул лист, ты обвинила бы меня в самоуверенности.

Кэти едва удержалась, чтобы не улыбнуться.

– Возможно. Но по крайней мере, прозвучало бы солиднее. Мошенничать так легко. Держу пари, ты ничего не заработал своим трудом.

Макс побледнел, и даже голос изменился соответственно.

– Тебе, конечно, виднее. Ты же познала все тяготы жизни, богатая девочка, выросшая на бесплодных землях Пендлфорда. – Он кивнул в сторону Эндхауза. – Ты и понятия не имеешь.

– Что ж, по крайней мере, ты честен, – вставила Кэти.

– Извини. – Макс провел ладонью по лицу. – Сам не знаю, зачем я это сказал. Может, и впрямь получил сотрясение. – Он попытался улыбнуться, но из этого ничего не получилось. – Не самая легкая выдалась неделя. – Макс и впрямь выглядел уставшим и беспокойным, и Кэти даже пожалела его.

В городе Кэти высадила его у «Кози инн».

– Выспись, – сказала она, когда Макс выбрался из машины.

В послеобеденный перерыв Кэти отправилась на кухню. Пользуясь временным затишьем, Джо часто опробовала меню на следующий день, и Кэти всегда с удовольствием помогала ей в пробах. Первой, кого она увидела, войдя на кухню, была Анна, в нарушение всех правил и инструкций сидевшая на стойке. Кэти уже собиралась предупредить подругу, когда из встроенного холодильника появилась Джо, бросившая на Анну взгляд, способный расплавить железо. Анна торопливо соскользнула со стойки.

– Вон, – рявкнула Джо. – Я работаю.

– Я возьму только «фэб», – сказала Кэти, меняя планы. – Хочешь? – На день рождения Джо купила Кэти палетку ее любимого фруктового льда на палочке, и им пришлось тогда остаться в отеле, пока они все не съели. В ее собственный домашний морозильник больше десяти штук не входило.

– Тебе с этим помочь? – спросила Анна, кивком указывая на тарелку с сыром.

Джо чуть заметно наклонила голову и прищурилась.

– Мы как раз собирались уходить. – Кэти торопливо потянула Анну за руку. – Увидимся позже.

Выйдя на улицу, она покачала головой.

– Я уж думала, Джо запустит в тебя тарелку.

– Слишком серьезная. – Анна подняла голову, устремив взгляд в безоблачное небо. – И это в такой чудесный день.

– Она на самом деле милая, надо только узнать ее получше, – сказала Кэти. – Не надо действовать ей на нервы, когда она работает.

– Я вот работаю и не злюсь.

Кэти повернула лицо к солнцу.

– Кухня – ее территория. С другими она там плохо уживается. Вообще-то это справедливо. – Солнце на лице напоминало Макса в саду, его лицо в тени с солнечными бликами на концах темных, с рыжинкой, завитков. Запах скошенной травы и мускуса.

– Что?

Кэти открыла глаза и увидела, что Анна вопросительно смотрит на нее.

– Ничего.

– Ничего, как же. Давай выкладывай.

– Ну ладно, так и быть. – Кэти отступила от окна в кухню, перешла к боковой стороне отеля, протянула Анне мороженое и развернула свое. – Макс меня поцеловал.

– Макс? Тот картежник?

– М-м-м. – Кэти откусила краешек своего леденца.

– По-моему, ты сама сказала, что он – ловкач.

Кэти не удержалась от улыбки.

– Так и есть. Он – мошенник. Сам мне сказал.

– Довольно откровенно. Он остается?

– Сомневаюсь. Знаешь, я просто воспользовалась моментом. Ну и он тоже. – Хорошее настроение начало улетучиваться.

– Что ж, я рада. Хорошо, что тебе наконец-то кто-то понравился. Я уж думала, что понадобится гормональная терапия, или как оно там называется.

– Эй. Мне нравятся мужчины, – обиженно возразила Кэти. – Мне нравится Джон Сноу, и я хотела бы, чтобы он бросил свой меч и сделал со мной что-нибудь противозаконное.

Анна рассмеялась.

– «Игра престолов» не в счет.

– Я с шести лет любила Джеймса Стюарта.

– Умершие кинозвезды тоже не считаются. Я про реальных людей. Тебе не нравятся реальные люди, и я начала беспокоиться.

– Мне нравятся люди. И бойфренды у меня были. Как бы.

– Не было. За то время, что я тебя знаю, не было. Это неестественно.

– Знаешь, жизнь это не только секс, – сказала Кэти.

Анна пристально посмотрела на нее.

– Кто здесь говорит о сексе? Но показательно, что ты об этом думаешь. У тебя, должно быть, фрустрация. У тебя есть кролик-вибратор?

Кэти сунула пальцы в уши.

– Ла… ла… ла…

– Когда у тебя были последние отношения?

Кэти притворилась, что вспоминает, как будто ей было что вспомнить.

– Стюарт. Мы были вместе почти год. Он милый. Спокойный. Надежный.

– Ты как будто автомобиль описываешь. Что случилось?

Кэти пожала плечами.

– Все как-то выдохлось, погасло. – Впрочем, подумала она, ничего ведь и не пылало. Когда она попыталась однажды поговорить со Стюартом об их проблемах в постели, он сказал, что все в порядке, просто некоторые люди не очень сексуальные.

– М-м-м. Тебе нужна большая страсть. – Анна откусила слишком большой кусок леденца и моргнула. – Холодное.

– Не собираюсь целоваться с мужчинами, с которыми только-только познакомилась. Плохая идея. Страсть не значит, что нужно подвергать себя риску.

– Незнакомцы – это друзья, которых мы еще не встретили.

Кэти вскинула бровь.

– Хочешь, чтоб меня стошнило?

– Так говорит магнитик у меня на холодильнике.

– Ну ладно. – Кэти попыталась снова разогнать мрачные мысли. – С магнитиком не поспоришь.

Анна ткнула в нее леденцом.

– Вот именно.

Вернувшись вниз, Кэти постаралась взять себя в руки и не смотреть на Макса, но каждый раз, когда она входила в бар, чтобы взять заказ, ее взгляд тут же устремлялся к нему. Она говорила себе, что всего лишь наблюдает за ним профессионально, на случай, если он под проклятием, но в глубине души знала, что это неправда. Вот и сейчас Макс разговаривал с одной из временных официанток, девушкой с гладкой короткой стрижкой. Он был расслаблен и улыбался, она смеялась какой-то его шутке и смотрела с обожанием, словно на божество.