Независимо от того, насколько сильными и смелыми мы хотим быть, иногда мы физически уступаем противнику, и еще иногда, как бы неразумно это ни было, мы испытываем страх или неуверенность. В таком случае получить помощь от кого-либо – это не слабость. Так же как и желание этой помощи.

– Убирайся отсюда. Если хочешь чего-нибудь выпить, закажи это в другом баре вон там. Я больше не хочу тебя здесь видеть, понял?

Это подразумевает, что в противном случае он сам вышвырнет его отсюда. Обозленный взгляд парня пробуждает меня от ступора, и я тоже начинаю злиться. Лучше поздно, чем никогда.

Я вызывающе смотрю на него. Мудак!

Не протестуя, он оборачивается, что-то говорит своим друзьям, а затем удаляется вместе с ними. Тем временем гости толпятся перед стойкой и всячески дают понять, что они хотели бы сделать заказ. Но я пока не могу тронуться с места. Все крутится у меня перед глазами и выглядит искаженным и размытым.

Дыши, Энди. Дыши. Спокойно. Все в порядке.

Я смотрю на Купера, смотрю на его широкие плечи, смотрю, как он проводит рукой по волосам… И только когда парень исчезает из нашего поля зрения, он поворачивается ко мне и внимательно оглядывает меня. Когда он хватает меня за руку, я делаю глубокий вдох и еле сдерживаюсь, чтобы не отдернуть ее рефлекторно. Его пальцы теплые, и он очень осторожен, осматривая мое предплечье со всех сторон. Пока что видно лишь покраснение на коже, большего ничего.

Я не знаю, как реагировать, но необходимость в этом вскоре сама отпадает, поскольку Купер быстро бросает мою руку так, словно обжегся. В его глазах бушует ярость, вена на лбу заметно пульсирует.

– Надо охладить, – бросает он. – В целом все нормально?

– Думаю, да. – Тяжело сглотнув, я опускаю рукава рубашки, несмотря на высокую температуру в помещении. – Спасибо за помощь.

– Тебе следовало бы держаться от таких типов подальше.

Я замираю и поднимаю взгляд на него. Что, простите? Он это серьезно?

– Ты что, хочешь сказать, что я сама виновата? – резко спрашиваю я, сощурив глаза.

Он бормочет какое-то ругательство, кричит гостям, что скоро подойдет к ним, и энергично сжимает кулаки.

– Нет! Я имею в виду… Будь осторожна, ладно? – выдает он чуть ли не с нежностью, и на мгновение, всего на один короткий момент, мне кажется, что он хочет что-то сделать. Возможно, шагнуть ближе ко мне…

Но нет. Он не двигается. И хотя он не произносит больше ни слова, я читаю немую просьбу, написанную у него во взгляде. Полностью озадаченная, я лишь отрывисто киваю в ответ и морщу лоб, наблюдая, как он отворачивается и возвращается к работе.

Я не понимаю его. Совсем. И вопрос, почему для меня это так важно, по-прежнему остается открытым. У меня нет на него ответа.

Есть ли какая-то разница между храбрым трусом и трусливым храбрецом?

Купер

Когда я возвращаюсь домой рано утром и дверь квартиры закрывается у меня за спиной, я едва держусь на ногах. Эта смена вместе с Энди вымотала меня больше, чем все предыдущие. Я долго наворачивал круги по окрестностям, чтобы очистить голову от мыслей.

Полностью изможденный, я прислоняюсь к двери и закрываю глаза, но снова открываю их и тихо ругаюсь, когда опять вспоминаю Энди. Ее и того парня, который схватил ее.

– Как поживает наша новенькая? – Мэйсон подходит ко мне. – Не бойся шуметь, Дилан вернется только на выходных. Он написал мне.

Я бросаю свою кожаную куртку на кресло под вешалкой, снимаю шлем и иду с Мэйсом в гостиную, где падаю на диван.

– Выглядишь неважно, – подмечает он, садясь рядом со мной.

– И не говори.

– Мне уволить Энди?

– Что?! Нет.

– Тогда в чем дело?

Он откидывается на спинку дивана и скрещивает ноги.

– Ни в чем.

– Не придумывай, Куп.

– Мэйс, клянусь тебе, если ты намеренно сделал это, чтобы свести меня с ума, я убью тебя.

Он громко смеется.

– Ты мой лучший бармен, я могу положиться на тебя. Зачем бы еще мне это делать?

Он заинтересованно наклоняется вперед, переставляет ноги и облокачивается на них. Теперь у него на лице появляется беспокойство, и я провожу рукой по волосам и потираю лицо, стараясь не заснуть. Кстати, я не удивлен, что Мэйсон уже встал – или еще не ложился. У него сумасшедшие биоритмы.

– Выкладывай, что случилось?

– Назначь это кому-то еще. И как можно скорее.

– Я сделаю это, когда ты наконец скажешь мне, что происходит.

Я начинаю злиться.

– Черт возьми, Мэйс! Просто сделай это.

Я вскакиваю, потеряв самообладание, и у меня сбивается дыхание. Лицо Энди маячит передо мной, потом Зоуи, и я… Я не могу…

Мэйсон тоже встает и кладет руку мне на плечо. Пару мгновений он просто смотрит на меня.

– Хорошо. Я назначу Джека.

Я киваю в знак благодарности. И сам того не желая, но не имея возможности предотвратить это, я выкладываю:

– Какой-то парень приставал к ней, схватил и держал ее, а я был на складе.

Я не должен был оставлять ее одну. Мышцы челюсти сводит, а зубы болят от того, как сильно я их сжимаю. Хватка Мэйсона тоже становится крепче.

– Это мерзко, согласен. Но это не твоя вина. Куп. Та ситуация осталась в далеком прошлом.

Я смотрю ему прямо в глаза.

– У нее улыбка Зоуи. Улыбка Зоуи, которая была у нее раньше.

Ну вот. Теперь я произнес это вслух.

Мой старый друг сразу умолкает. Видно, как напрягаются его извилины, пока он пытается осознать информацию. Значит, сам он этого не заметил.

– Понимаю. Если бы я знал… Я имею в виду, она не похожа на нее, и я не думал, что… О, вот дерьмо! Я думал, что мы преодолели это.

Если честно, я тоже так думал. Пока в клуб не пришла Энди с этим ее милым носом, очками, умным и внимательным взглядом и этой улыбкой.

– Я был готов перепрыгнуть через стойку и сбить улыбку с лица того парня, – тихо признаю я, по-видимому, открывая самому себе больше, чем хотелось бы.

– Я скажу Джеку.

Мэйсон больше ничего не добавляет, и я очень ему благодарен.

Энди. Эта девушка захватывает все мои мысли, проникает под кожу.

Я больше не могу этого допустить.

В жизни каждого из нас бывают падения. Просто нам не нравится говорить о них. Поэтому кажется, что у других их нет.

Энди

– Пожалуйста, пожалуйста, дай мне еще поспать! – умоляю я, уткнувшись в мягкую подушку.