Сквозь гул в голове Дэн почти не разбирал слов.

– Чего вы хотите от меня? – спросил он, сообразив вдруг, что молчание затянулось и все взгляды устремлены на него.

– Мы посадим вас под домашний арест, Денис, на время расследования вчерашнего происшествия. И вы разговорите для нас Игоря Лисанского.

– Что-о-о? – потрясенно выдохнул Дэн. – Сидеть под арестом вместе с Лисанским?

– Быстро схватываете, – насмешливо улыбнулся Магистр.

– Я… ни за что… нет!

– А я не спрашиваю. Я объясняю задание. Для общественности – вы выполняете ответственное задание для Ордена по моему личному поручению, – Магистр повернулся к Барону, который озадаченно тер подбородок. – Хотите что-то добавить, Илмар?

– Хочу понять, что вы затеваете, – охрипшим голосом произнес тот и откашлялся. – К Лисанскому можно отправить кого угодно.

– Кто угодно его не расколет. Лучшей кандидатуры нам не подобрать.

– Согласен. Но существует Право, определяющее меру наказания, и мера эта должна быть соразмерна совершенному проступку. По-вашему, домашний арест соразмерен убийству? – И, не дожидаясь ответа, Барон холодно добавил: – Гордеев не внушает мне доверия.

Магистр едва заметно улыбнулся, повернулся к книжной полке и медленно провел указательным пальцем по корешкам книг. И когда палец достиг темно-зеленого с золотым тиснением переплета, ловко выдернул книгу с полки.

– Магический Кодекс, издание двенадцатое, оно же на данный момент последнее, – сообщил он. Перелистал несколько страниц, явно зная, что конкретно ищет и где оно находится. – «В случае, когда решение не может быть принято голосованием или иным способом, предусмотренным данным Кодексом, голос действующего Магистра является решающим. Магистр имеет право принимать решение единолично в случае, когда Совет не может быть созван в течение двенадцати часов с момента возникновения необходимости в принятии решения», – Магистр захлопнул книгу. – В Ордене на данный момент находятся лишь трое членов Совета, включая нас с вами, Илмар. А кривотолки уже ползут. Турайдские монахи на редкость молчаливы, это нам на руку, но о ваших людях я такого сказать не могу. Думайте сами: Ордену нужны сильные маги, особенно в том случае, если мои опасения насчет незарегистрированных подтвердятся. Мы не можем списать со счетов Гордеева, не можем списать даже Лисанского – сильные наперечет. Полистайте личные дела тех, кто сейчас в Интернате: ни одного стоящего сенса, ни единого боевого мага. Ваше право счесть меня параноиком, но предзнаменования мне не нравятся. Хотите оспорить решение – собирайте Совет, время у вас есть.

Воцарилась тишина. Магистр любовно поглаживал пальцами переплет Кодекса, Барон хмуро наблюдал за этими движениями, Алексеенков выглядел обескураженным.

– Лисанского все равно придется списать, – подал голос Дэн. – Он ненавидел Интернат и презирал Орден, он ни за что не согласится на службу здесь – скорее, подкинет вам очередного водного демона и позаботится о том, чтобы на сей раз все прошло гладко.

– Вот поэтому вы нам и нужны, Денис, – сказал Магистр. – Убедите его принять нашу сторону.

– Я что, должен буду втереться к нему в доверие? Абсурд… Чушь собачья, – Дэн покачал головой. – Это исключено. Он не станет мне доверять. Никогда! Вы же в курсе того, что он натворил. Сгноить его в катакомбах – самое милосердное, что можно сделать с такой тварью. А лебезить перед ним… Да не пошел бы он к черту?!

– А чего вы ожидали в качестве наказания? – осведомился Магистр, на которого прозвучавшая тирада не произвела ни малейшего впечатления. – Отдых у моря?

– Лучше в камеру! – отрезал Дэн, всем своим видом демонстрируя полную готовность отправляться в узилище хоть сейчас. У него горело лицо, от напряжения до боли свело челюсти.

– Здесь не вы даете указания, – спокойно сказал Магистр и, не обращая внимания на протесты Дэна, обратился к Барону: – Итак?

– Я сделаю все, что от меня зависит, – сухо отозвался тот.

– Значит, через час приказ на выполнение задания Гордеевым должен быть у меня на столе. Вы свободны.

Барон смерил Дэна тяжелым взглядом, но недовольства этот взгляд не выражал. Скорее мрачное удовлетворение.

– Всегда был против авторитаризма, – пробормотал комтур, проходя мимо. – Повстанцев, что ли, собрать да свергнуть диктатуру? Черт-те что творится.

Размашистой, упругой походкой, которую трудно было ожидать при его старческом облике и сухопаром телосложении, он пересек кабинет и скрылся за дверью. Алексеенков, не вставивший в разговор ни единого слова, неуверенно переминался с ноги на ногу.

– С этой минуты Гордеев выходит из вашего подчинения, – обратился к нему Магистр. – Я сам его проинструктирую. Можете идти.

Петр коротко кивнул, явно испытывая облегчение от возможности покинуть кабинет.

Когда дверь за ним закрылась, Магистр какое-то время смотрел на Дэна с прежним бесстрастным выражением на лице. Дэн молчал, стиснув зубы, силясь не думать, не ворошить слишком болезненные воспоминания, связанные с Лисанским. Он не представлял, как вынесет его присутствие, как сможет сдержаться. Его начинало трясти от одной мысли о том, что тварь, виновная в гибели Руты, окажется рядом. Он не вытерпит. Если уже сейчас, когда перспектива встретиться с Лисанским казалась еще отдаленной и какой-то нереальной, призрачной, в нем начинал бурлить вулкан слепого бешенства, то что будет потом?

– Денис, – глубокий, низкий голос вывел из оцепенения.

Дэн поднял глаза. Магистр смотрел на него с неприкрытой тревогой. Сейчас, когда кроме них в кабинете никого не осталось, на покрытом морщинами лице вдруг проступили и сомнения, и волнение, и недоверие, и даже сочувствие. У Дэна с плеч точно камень свалился: он расслабился, как-то разом осунулся, поник, ссутулился. Изнутри словно выдернули стержень. Медленно он подошел к одному из кресел для посетителей и устало опустился в него.

– Я тебе не наставник и не друг, Денис, – произнес Магистр тихо. – Но я следил за твоим восхождением, за всеми твоими успехами и неудачами; я сделал для тебя все, что мог, полгода назад; я пошел тебе навстречу, разрешил досрочно покинуть Интернат – ты ведь знаешь, что это против правил, и многие были не согласны. Я рискнул поставить на тебя. И теперь не хочу думать, что ошибался. Я должен знать, Дэн. Можешь быть уверен, это не выйдет за стены кабинета, даю тебе слово. Но чтобы защитить тебя, чтобы помочь, я должен знать правду.

Дэн выслушал Магистра, уставившись пустым взглядом в пол. Пальцы рук нервно подрагивали, на щеках двигались желваки.

Давая собеседнику время на раздумья, Магистр тяжело опустился на соседний стул. Его зеленый плащ занял еще два. Браслеты на запястьях отливали тусклым золотом.