сама не может пристегнуться. Вообще, почему он оберегает её так, будто она хрустальная.

У них в Хивернии всё по-другому. Никто с девушками не носился как с писаной торбой. Конечно, до полного равноправия как в Центральном округе им далеко. Но всё же у девушки всегда был выбор, только если его не сделали родители. Это единственное, чему нельзя было противиться — родительской воле.

— Нет, я немного устала, — и она попыталась улыбнуться.

— Устала? Маша, тебя можно читать как книгу. Тебя расстроила встреча с Кирой?

«Алекс, ты полный кретин! — возмутился неожиданно бескрылый. — Напомнить одной девушке про другую. Чьё тело мне досталось! Послушал бы тебя Великий Дракон!»

«Заткнись! — не выдержал парень. — Это всего лишь курортный роман, причём на уровне детского сада!»

«Ты сам-то себе веришь?» — подзуживала вторая ипостась.

— Не знаю, — девушка не видела необходимости врать и выкручиваться. Да, ей нравится Алекс, и было неприятно узнать, что у него есть невеста. Пусть даже эти отношения без продолжения, но сейчас он должен быть только её. — А кто эти парни?

— Один брат, остальные друзья. У нас с Кирой свободные отношения. Наш брак — решение родителей объединить знатных два рода. Каждый из нас имеет право на свою жизнь. Брак будет чисто номинальным. Тем более что она закрыла себя от деторождения. Хочет вдоволь нагуляться. Мне всё равно придётся искать суррогатную мать моему ребёнку. Ты не хочешь стать ею? Потом всю жизнь ни в чём не будешь нуждаться. Как только яйцо сформируется, тебя прокесарят, яйцо в инкубатор поместят. Три месяца, и ты богатая и свободная, — неожиданно спросил он.

Дорога пробегала мимо цветущих зарослей по побережью. Через люк в машину врывался свежий воздух. Трепал волосы девушки.

— Спасибо за предложение, — она усмехнулась. — Нет, суррогатной точно не хочу. Ты думаешь, я потом вот так просто отдам своего ребёнка? А вы что, из яиц вылупляетесь?

— Если вынашивает человек, то да, потому что человек не может снести яйцо. А если дракониха, то там как-то скорлупа становится эластичной и малыш рождается естественным путём.

Она сощурилась, улыбнулась. Прикрыла блаженно глаза, а руки перебирали браслет, искали кнопочку. Ну должен же он как-то раскрываться.

— Алекс, ты бы не мог ослабить моё украшение? Слишком плотно к коже, — решила сменить тему. О Кире говорить не хотелось, чтобы сердце не терзать. О ребёнке тоже. В Хивернии дети вне брака не должны рождаться. А оставаться в Зоммере, видеть Алекса и знать, что это скоро закончится… Зачем такие страдания. Хоть и говорят, что ворованное счастье тоже счастье. Да разве таким оно должно быть?

— Не могу. Я не хочу, чтобы такой красивый браслет соскользнул с твоей руки. Расслабься. Он не причинит тебе вреда. Я не хочу, чтобы тебя увели у меня из-под носа, похитили.

— Похитили? Но сейчас не похищают, это в прошлом.

— Ты права, отчасти это в прошлом. Сейчас в Зоммер много приезжает доступных девушек. Раньше, когда похищали, их было значительно меньше. Но… Поверь мне, похищают. Я же вчера тебя похитил, — он улыбнулся.

Она посмотрела на него. Улыбнулась в ответ, хоть он и не видел. Всё его внимание было сосредоточено на дороге. Сказать, что они быстро ехали, было бы неправдой. Они не ехали, они низко летели.

Впереди показался замок. Нет, маленький хорошенький зАмочек, но со всеми необходимыми атрибутами. Зубчатая стена. Арка над входом.

Шины тихо прошуршали по гравию парковки. Перестал урчать мотор.

— Пойдём, — улыбнулся он. — Здесь уникальное место. Нет никаких полей, и ничья аура ни на кого не действует. Почти как у вас в Хивернии. А ещё воды, которые выступают на поверхность, имеют целебную силу. Они омолаживают тело. Это термы. Слышала про Драгоспа?

Она вышла из машины. Не стала вырывать свою руку из его. От прикосновения пробегал ток по телу и выстреливал где-то внизу. Волновало осознание того, что она пленница прекрасного… Нет, не принца, но близкого к нему. Пока всё, что он делал, было интересно, не больно и чуток опасно. Пара прострелов в руку от браслета уже забылась. Опасность не пугала, а, наоборот, возбуждала. А браслет она всё равно снимет. Раз его можно надеть, значит, можно и снять.

— Как ты сказал? Драгоспа? Бассейны, где ходят голые люди? Я не пойду, — реакция была настолько неожиданной, что Алекс выпустил её руку.

— Маша, голые люди сидят в воде, а по бассейну ходят в халатах. Не глупи. Твои подружки уже здесь. На обеде с ними встретишься. Пойдём. Пока я буду заниматься оформлением, ты посмотри видео с правилами. Кстати, это популярное место для туристов с Хивернии.

Прохладный холл украшен лепниной с изображением девушек с кувшинами, из которых лилась вода.

На стене голограммный показ: идут парень и девушка, нагие, интимные места прикрыты цветами гибискуса. Картинка перечёркнута красной линией — нельзя. Сразу на них оказываются халаты, за их спиной виден салют — можно. Парень и девушка целуются — нельзя. Они просто держаться за руки — можно. В халатах заходят в воду — нельзя. Халаты сменяются на цветы гибискуса — можно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Маша подошла к стеллажу с кремами, шампунями, халатами, полотенцами. На всех стоял логотип хорошо известной ей фирмы. У них в городе эти товары продавались в дорогих бутиках по уходу за кожей. Продукцию представляли в элитных салонах красоты. Да и здесь ценник был немаленький.

— Маша, пойдём, — Алекс позвал девушку. — Давай руку, — и он рядом с её браслетом надел другой из голубого пластика.

— Молодой человек, — окликнула служащая. — Это не ваше?

Он перегнулся через бортик, чтобы посмотреть, что мог выронить, как услышал шёпот: «Этот браслет здесь снимите. Он будет бросаться в глаза».

— Спасибо, нет, не моё, — улыбнулся в ответ.

Браслет слежения официально был запрещён в стране. Его запретили тогда же, когда наложили запрет на «умыкание невест». Алекс не думал, что ему когда-то эта вещь понадобится. Они не баловались похищениями, зачем, когда доступных всегда хватало. Вдруг как гром среди ясного неба — эта девчонка. Всё бескрылый виноват. И чего он в ней нашёл?

Он взял выданный баул, положил ей