Чарли Чаплин

В конце семидесятых годов, находясь на гастролях в областном центре, молодая Алла Пугачева утром пошла в гостиничный буфет. У нее еще не было большой телевизионной известности, пожилая буфетчица не узнала певицу. И вот, завтракая, Алла Борисовна услышала, как буфетчица рассказывала своим подругам про жизнь Пугачевой. «Я про Пугачеву все знаю, – говорила она. – Муж у нее американец, хозяин цирка, приехал в Советский Союз…» И далее следовал подробный пересказ сюжета кинофильма «Цирк».

Александр Хорт

Триумф «Веселых ребят», однако, не прекратил полемику вокруг фильма. Скорее даже наоборот, его стали критиковать еще больше. Что поделать, завистников всегда много. Но Александров хорошо понимал, что многие обвинения, высказываемые в адрес его детища, в определенной степени обоснованы. А значит, очень опасны. Особенно когда их произносят влиятельные люди, такие как, например Алексей Сурков, будущий руководитель Союза писателей СССР. «У нас за последние годы и среди людей, делающих художественную политику, и среди овеществляющих эту политику в произведениях развелось довольно многочисленное племя адептов культивирования смехотворства и развлекательства во что бы то ни стало, – заявил он на Первом съезде писателей. – Прискорбным продуктом этой «лимонадной» идеологии считаю, например, недавно виденную нами картину «Веселые ребята», картину, дающую апофеоз пошлости, где во имя «рассмешить» во что бы то ни стало во вневременной и внепространственный дворец, как в Ноев ковчег, загоняется всякой твари по паре, где для увеселения «почтеннейшей публики» издевательски пародируется настоящая музыка, где для той же «благородной» цели утесовские оркестранты, «догоняя и перегоняя» героев американских боевиков, утомительно долго тузят друг друга, раздирая на себе ни в чем не повинные москвошвейские пиджаки и штаны. Создав дикую помесь пастушьей пасторали с американским боевиком, авторы, наверное, думали, что честно выполнили социальный заказ на смех».

Ясно было, что Александрову необходимо снять фильм, в котором была бы какая-то острая проблема, тот самый социальный заказ, в отсутствии которого обвиняли «Веселых ребят». Еще одну «безыдейную» комедию ему бы уже точно не простили. С другой стороны, ему совершенно не хотелось снимать очередную пафосную драму про благородных комсомольских работников, разоблачающих «врагов народа» или иностранных шпионов. Такого барахла, сейчас уже заслуженно забытого, было полным-полно на экранах в 30-е годы. Но Александров не был бы самим собой, если бы не нашел идеальный выход – острополитическую и в то же время оригинальную тему, которая могла бы показать преимущество советской страны над капиталистическим Западом. Причем, что удивительнее всего – без обмана.

Такой темой был расизм.

Фильм «Веселые ребята» с триумфом шел по стране. Но жизнь выдвигала новые задачи. И киноискусство должно было более активно пропагандировать нашу самую передовую в мире идеологию. Увиденное в Московском мюзик-холле обозрение «Под куполом цирка» увлекло меня злободневностью сюжета. История отношений антрепренера-расиста с зависимой от него, обремененной маленьким сыном с черным цветом кожи артисткой представлялась мне жгучим, остросовременным материалом. Конфликт этот день ото дня приобретал все большую остроту и актуальность. В Германии хозяйничал Гитлер. В Абиссинии итальянские фашисты ради достижения своих захватнических целей травили газом коренных жителей – негров.

Григорий Александров. «Эпоха и кино».

Действительно, во многом можно обвинять молодое советское государство и его жителей, но не в расизме. Между тем как в США в 30-е годы он цвел пышным цветом, причем настолько, что, например, актриса Хэтти Макдэниел, исполнявшая в фильме «Унесенные ветром» роль Мамушки, не смогла даже попасть на премьеру картины в Атланте. Все чернокожие актеры были вычеркнуты из списка приглашенных. Продюсер пытался добиться, чтобы для нее сделали исключение, но руководство киностудии посоветовало не связываться, все равно по законам штата Джорджия Хэтти пришлось бы жить в отеле для черных и унизительно сидеть на показе отдельно от своих белых коллег. Это был 1940 год. А в 1945 году на Хэтти подали в суд ее белые соседи, возмущенные тем, что негритянка посмела купить дом в их районе и поселиться рядом с ними. А ведь речь шла об одной из лучших актрис США, снявшейся в культовом фильме, первой чернокожей, номинированной на «Оскар» и получившей его.

В России, а потом и в Советском Союзе такой проблемы никогда не было по простой и банальной причине – потому что не было негров-рабов, а следовательно, не было и отношения к чернокожим как к «низшей расе». Это историческое и культурное различие до сих пор является камнем преткновения между русскими и американцами. Достаточно вспомнить хотя бы роман Агаты Кристи «Десять негритят». В США возмущаются, что у нас до сих пор не сменили название на политкорректное «И никого не стало», а у нас считают идиотизмом такие переименования, потому что не видят ничего крамольного в оригинальном названии. А все дело в том, что пресловутый «культурный код» не дает американцам понять, что в русском языке слово «негр» не несет оскорбительного смысла и означает всего лишь «представитель негроидной расы». Нам же со своей стороны непонятно, чего плохого американцы видят в нейтральном слове nigger – но у них-то оно совсем не нейтральное, на русский язык его фактическое значение можно перевести как «черномазый».

Это культурное различие хорошо знал Александров, проведший в США несколько месяцев, поэтому, увидев мюзик-холльное обозрение «Под куполом цирка», в котором обыгрывалась тема расизма, сразу понял, что нашел идею для своего нового фильма. На этот раз он снимет такую картину, которую никто не сможет обвинить в безыдейности и бессмысленности.

Григорий Александров о фильме «Цирк».

Воспеть гуманность советских законов, интернационализм советского общества можно было особенно убедительно, если противопоставить им варварские, человеконенавистнические расовые законы фашизма. С фашистами, с наглыми проявлениями расизма мне не раз доводилось сталкиваться в США. Материал для «Пролога» был взят мной из рассказов очевидцев. Мы поставили перед фильмом задачу всю силу жанра, всю его мощь мобилизовать на служение ведущей мысли: подвергнуть жестокому осмеянию и разоблачению фашистскую расовую политику и показать силу интернациональной солидарности.

Напомню вкратце «Пролог».

… Искаженное ужасом лицо женщины смотрит с полосы американской газеты. Эта женщина бежит, прижимая к груди ребенка. Она бежит мимо ярмарочных балаганов и маленькой железнодорожной станции. Бежит по змеящимся железнодорожным путям. Ее преследует толпа.

Потные лица, жирные животы, шляпы набекрень, полосатые подтяжки американских лавочников. Слышатся их хриплое дыхание, их звериные вопли: «Бей! Держи!» Из последних сил женщина устремляется за уходящим поездом, повисает на поручнях и, вырвавшись из цепких пальцев одного из настигавших ее преследователей, теряя сознание, вваливается в вагон и падает на руки человека, который волей жестокой судьбы станет ее хозяином, ее тираном, – циркового антрепренера Кнейшица.