В программе-минимум освещались промежуточные цели. В области политической выдвигались требования, направленные на соблюдение и развитие демократических свобод: введение демократической избирательной системы, самоуправление народа, равноправие женщин, неограниченная свобода союзов и собраний, решение вопросов о войне и мире народным представительством и т. д. В социальной области программа требовала введения бесплатного медицинского обслуживания, прогрессивного подоходного налога, действенного национального и международного законодательства об охране труда, в котором было бы предусмотрено установление 8-часового рабочего дня, запрещение труда детей до 14 лет, преобразование системы социального страхования и т. д.

Эрфуртская программа придала системность политическим взглядам Дзержинского, подготавливая его к профессиональной революционной деятельности и подготовив разрыв Дзержинского с польскими националистическими идеями. Характерно, что подобное влияние на становление политических взглядов фиксируются и в автобиографии известного в будущем большевика, одно время и чекиста, Н. А. Скрипника, написанной в 1921 г.: «Переход к марксизму был очень труден. Пришлось выработать мировоззрение, отказаться от неопределенного революционизма. Прочитав Зибера «Рикардо и Маркс», статьи Каутского в журнале «Северный Вестник» и др. издания, я все-таки еще не стал марксистом, пока ко мне не попал галицийский перевод «Эрфуртской программы», заставившей меня порвать с прошлыми взглядами, приняться за Каутского, «Капитал» Маркса и признать себя марксистом. С 1897 г. я вел работу свою уже как марксист, социал-демократ и с этого времени считаю себя членом партии». Оба они будут работать в еще далеком 1918 году в ВЧК, а жизненные пути их пересекутся еще ранее в Александровском централе. Один из них отказался от своего польского, второй от украинского национализма.

Являясь учеником 7-го класса гимназии, Феликс Дзержинский читал членам ученического кружка «…естественнонаучные книги, в том числе о жизни растений К. А. Тимирязева, стихи Некрасова, Конопницкой, «Оду к молодости» Мицкевича», — вспоминала одна из участниц кружка[210]. Вскоре с небольшой группой товарищей на горе Гедимина в Вильно, подобно А. Герцену и Н. Огареву поклявшихся на Воробьевых горах, он дает в день коронации Николая II торжественную клятву бороться со злом до последнего дыхания.

Но в его сердце есть место и для горячо любимой матери и семьи. В сочельник 1894 г. он едет к ней и к бабушке в Йоды, где встречает праздник в семейном кругу. Это было последнее рождество, которое он провел вместе с мамой и другими членами своей семьи[211].

Уже в следующем 1895 г., как вспоминал сам Феликс Дзержинский, он вступает в литовскую социал-демократию, учась марксизму и ведя кружок ремесленных и фабричных учеников. Сюда его привел его тогдашний наставник в революционной деятельности доктор Антон Домашевич, представив его как товарищ «Якуб». Вскоре этот псевдоним сменился на другой, более известный впоследствии «Яцек». Сам Дзержинский считал своим первым партийным псевдонимом именно его[212]. Смена произошла, так как один из рабочих донес начальству, что некий Якуб ведет агитацию среди железнодорожников. «На нелегальном собрании мы решили, что нужно сменить псевдоним Якуба. Предложили заменить Якуб на Яцек. Дзержинский согласился, и с тех пор мы его все время называли Яцеком»[213].

«До появления у нас Яцека, — вспоминал один из членов кружка А. Гульбович, — мы были очень слабы. Он начал читать нам брошюры и объяснять их. В числе прочих тогда брошюр помню «Кто чем живет»[214], «Умственная работа и машина», «Эрфуртскую программу» и другие. У меня был кружок, состоявший из 14–17-летних ребят. Я им читал брошюры: «О происхождении Земли», «Откуда берутся дождь и снег», «Откуда взялись камни на наших полях» и т. д.[215] Тут Яцек мне во многом помогал. Хотя он и говорил, что учится среди нас революционной работе, но, учась сам, Яцек сам в то же время и нас учил»[216].

«После Эрфуртской программы, — вспоминал другой участник кружка Эдвард Соколовский (Томаш), — мы прилежно принялись за Плеханова. Колоссальное влияние имела на нас его книжка «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю»[217].

Феликс Дзержинский в этот период регулярно читает издание польских социал-демократов «Справу роботничу» («Рабочее дело»). Большое впечатление произвел на него изданный к этому времени на польском языке вторым изданием «Коммунистический Манифест». Провозглашенный в нем лозунг, зовущий к объединению пролетариев всех стран, был им воспринят как прямой призыв к совместной борьбе польских и русских пролетариев против царизма.

Характерно, что свои последние гимназические каникулы Дзержинский посвятил в конечном счете так же делу революции. Он поехал давать уроки для детей помещика Сволки в Лидском уезде. Полученные деньги, пятьдесят рублей за каждый месяц, он передал в революционную организацию[218]. При этом все переезды по железной дороге он проводил исключительно в вагонах второго класса, не считая возможным транжирить деньги революции на удобное перемещение. Экономить на себе заработанные им же деньги он считал естественным для настоящего революционера.

Учеба в этот период у Дзержинского пересекалась с революционной деятельностью, что не лучшим образом сказывалось на его ученических успехах. К этому еще добавилась болезнь матери. Стремясь добиться улучшения ситуации, семья приняла решение о переводе ее в варшавскую клинику известного врача-невролога Рафаила Игнатьевича Радзиловича (Radziłłowicza)[219]. В начале сентября 1895 г. Дзержинский вместе с братом Станиславом проводили в Варшаву тяжелобольную мать, вернувшись затем в Вильно. В середине месяца к ней, получив сведения об ухудшении ее здоровья, снова выехал Станислав, а затем и Феликс. В начале октября он вернулся в Вильно[220].