когда вдалеке, у скалы, что по вечерам отбрасывала на гостиницу длинный язык тени, увидела что-то вроде яркой букашки. Кто-то шел в гору по тонкой, как нить, извилистой тропинке.

Возможно, Маша бы сразу не поняла, что видит, если бы не ярко-красный тюрбан на голове далекого путника и размашистое одеяние, совершенно неуместное в горах. Одинокая фигурка целенаправленно лезла наверх. Яркое одеяние полыхало в полуденном свете, как факел. Это, безусловно, была Рита.

Маша почуяла недоброе.

Какого черта Рита вообще потащилась в гору, Маша не знала, но не раздумывая кинулась следом, стуча пятками босоножек, и едва не угодила под автобус, пересекая дорогу. Автобус протестующе загудел, но Маша не обратила на это никакого внимания. Она преодолела расстояние до горы в рекордные сроки, но затем догонять ушедшую вперед Риту стало проблематично. Солнце близилось к зениту, время для прогулок было самое неудачное, однако Маргарита упорно лезла все выше и выше. Маша окликнула подругу, но та не отозвалась. Подумав всего мгновение, Маша ступила на тропинку и направилась следом.

Тропинка была чисто условная, поднимаясь следом, Маша прокляла себя за неудобные босоножки. Приходилось все время смотреть под ноги. То и дело попадались крупные камни, на которых легко было подвернуть ногу. Мелкая щебенка сыпалась вниз, а дикая жара сводила с ума. Редкие кустарники, растущие по краям тропы, тени почти не давали. Задыхаясь от подъема и быстрого шага, Маша то и дело хваталась за камни и ветки деревьев и мрачно думала: вот они, наверное, деревья из Красной книги, тис и фисташка, редкие и никому не нужные, бесполезные даже для усталого путника.

Рита давно скрылась из виду. Запыхавшись, Маша несколько раз останавливалась передохнуть, колеблясь, не повернуть ли назад, но почему-то продолжала восхождение. Где-то там, наверху, была площадка, о которой она слышала в ресторане от Дмитрия, и ее название не внушало оптимизма. Неясное предчувствие гнало ее вверх. Тропинка становилась все круче, и Маша, которая уже дважды открывала рот, чтобы снова позвать Риту, каждый раз осекалась, опасаясь, что подруга отвлечется и сорвется. Слева была отвесная пропасть, ширина тропинки была не более, а временами и менее метра. В небесах летали хищные птицы, делая вид, что им совершенно неинтересны поднимающиеся вверх люди.

Когда до вершины оставалось всего ничего, что-то красное хищно сверкнуло в кустах рядом с тропинкой. Подойдя ближе, Маша увидела красную кожаную сумочку из ската. Маша схватила сумку и села на камень, чувствуя, как заныли ее ноги. Расстегнув сумку, она увидела паспорт, мобильный, очки и прочее женское барахло, без которого просто невозможно жить. Сумка принадлежала Рите, и только одному богу известно, выронила она ее или…

Или.

– О господи, – прошептала Маша.

Она так резко встала, что свет померк в ее глазах, а потом в них заплясали хороводом разноцветные точки. Потеряв равновесие, Маша схватилась за камень, а после, выждав, облизав пересохшие губы, бросилась вверх с той скоростью, которую ей позволили развить дорога и собственные колени. На повороте она едва не съехала по склону, когда под ногой осыпались камни, а одна из босоножек все-таки соскочила с ноги и поскакала вниз. Но это было уже перед самой вершиной. Колючий куст позволил босоножке удержаться от падения вниз. Маша вернулась за ней и отправилась выше, в последнем рывке, где от цели отделяла небольшая ступенька. Оцарапав ладони, Маша неуклюже подтянулась на площадку и подняла голову.

Рита стояла на краю и разматывала свой тюрбан, а потом, театрально взмахнув рукой, отпустила воздушную материю, и та полетела вниз, закручиваясь в спираль. Солнце, равнодушное в своем безжалостном великолепии, отразилось от бледной кожи голой головы женщины. Когда тряпица исчезла из виду, Рита повернулась к пропасти спиной и уставилась на Машу. Жалкая, вымученная улыбка исказила ее губы, а затем Рита раскинула руки.

И прыгнула.

Часть 2. Хамелеон

Глава 4

По большому счету никакого плана у нее не было. У нее вообще ничего не было, кроме оглушающего страха, холодного и цепкого, как злая рептилия, что впилась клыками в ее открытое беспомощное горло. Не случись того… происшествия… она бы так и осталась в забытьи, покорно волоча ярмо и подставляя щеки для удара. Там, наверху, среди камней, она с ужасом глядела на изломанную марионетку, распластавшуюся в тени скал, на смазанный кровавый след от разбитой головы, и с трудом сдержала рвотные позывы. Тяжело дыша, она отползла назад, перевернулась на спину и уставилась в пронзительную синеву над головой, не в силах поверить в произошедшее. Когда бунт в желудке прекратился, она устало подумала: что же, это закономерный итог весьма печальной истории. Недавняя знакомая, наперсница семейных секретов, высказанных тихим шепотом под бутылочку текилы, развязавшей язык, выбрала путь, который привел ее к затяжному полету в вечное блаженство. Конец истории. Финита. Аминь. Пролежав под палящим солнцем с четверть часа, Маша с трудом поднялась, чувствуя невероятную слабость, и с той же вялостью подумала, что, наверное, надо куда-то позвонить, предупредить, рассказать. В «Скорую», например. Или в полицию. Или в службу безопасности отеля, где должны знать, что делать с прыгунами. Недаром эту площадку назвали аэродромом для самоубийц. Если случай с Маргаритой был не первым, в отеле точно знают, что делать, достаточно рассказать о прыжке на рецепции, вытерпеть изумление и испуг администратора и благополучно сбыть проблему с рук. Сколько их было, размазавших мозги об острые скалы? Кто их считал? А еще можно было малодушно промолчать и сделать вид, что она ничего не видела, привычно отгородившись пыльной маской неведения: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю, и тогда трагедия вообще пройдет мимо. Кем была Маргарита? Случайной знакомой, попутчицей в вагоне или кресле самолета, о которой забываешь, едва ступаешь на перрон или трап.

Осторожно, как немощная старуха, Маша спустилась с горы и деревянными шагами прошла через площадь с кафе и магазинчиками, и только когда до гостиницы осталось всего ничего, свернула в сторону и неуклюже села под зонтик крохотного ресторанчика. Подошедшая официантка, толстая, неопрятная, зависла над ней, тщетно ожидая заказа, а потом со вздохом унеслась прочь, вернувшись с бутылкой ледяной воды, которую Маша жадно выпила в три глотка.

– Что-то вы бледная. Может, вам врача вызвать? – участливо спросила официантка.

– Не надо врача, – отрезала Маша.

– У вас, может, солнечный удар? Чего ж вы на гору в такую жару… Мороженого хотите? Или окрошки? Холодненькой окрошечки, а? Вкусная, самое то в жарищу-то…

Маше не хотелось