– Значит, Чарлзу нужны деньги?

– Да. То есть тогда были нужны. Теперь уже нет.

– А разве Дэвид не мог помочь ему?

– Хороший вопрос! – Глаза Руперта загорелись. – Здесь целая история. Я сам не до конца все понял. Скажу тебе так: Дэвид был щедрым, но только если играли по его правилам и только если это было выгодно. Он вел счет. Джен была его протеже; она поняла то, что касается выгоды, но пропустила урок щедрости. – Он оценивающе посмотрел на меня. – Скажи еще раз, как тебя зовут. Кстати говоря, от тебя очень хорошо пахнет. Я почувствовал это, когда мы целовались.

– Спасибо. Уолли. Это мое имя, а не название духов. А знаешь, кто всегда ищет, куда бы вложить деньги? – спросила я. – Муж Джо.

Мои слова, казалось, поразили его.

– Ты права. Это не приходило мне в голову. Если Эллиот Хоровиц поддержит меня, я смогу не заключать новый контракт.

– Тебе так хочется уехать?

– Конечно. Но мне платят хорошие деньги, и чем больше я хочу убежать от этого «мыла», тем больше их на меня сваливается.

– Просто ужасно, – сказала я.

Он улыбнулся:

– Ты мне нравишься. Напоминаешь мою учительницу в пятом классе. Мисс Мелон.

Так я стала его новым лучшим другом. Мы пили рислинг из Австралии с сочными креветками в тростниковом соусе, затем перешли на шардонне из Сономы с хвостами лобстера, и к тому времени, когда добрались до портвейна из Напа-Валли и гавайского пирога, я узнала о матери Руперта, которая преподает джиу-джитсу, и отце, владеющем агентством по продаже автомобилей. Сам Руперт – гимнаст мирового уровня и считает себя скорее спортсменом, чем актером, даже после десяти лет съемок в «Под конец дня».

– Это похоже на один действительно долгий возобновляющийся контракт, – сказал он, подняв бокал с портвейном к свету. – Я перестал выступать в соревнованиях, когда мне исполнилось двадцать два. Повредил лодыжку. Актеры все время жалуются, но на самом деле не понимают, как легко им живется. Попробуй-ка подготовиться к Олимпиаде.

– Я встречала актеров, которые были счастливы тренироваться для участия в Олимпийских играх, если это даст им работу в мыльных операх.

– Актеров надувают. Никто не может гарантировать работу в «мыле». Когда тебе исполняется сорок, приходится уступать место молодым и тощим.

– А как же Шеффо Корминьяк? – спросила я.

– Бывают и исключения. Но прежде Шеффо снимался в четырех сериях из пяти, а теперь только несколько раз в месяц. В феврале и с ним покончат.

– Что?

– Грядет ядерная катастрофа в Мун-Лейк. Ты не слышала об этом?

– Извини. Я не смотрю сериал.

– А кто смотрит? Это была последняя сюжетная линия Дэвида. Он планировал убить шестерых персонажей. А Джен все изменила. Четверо из них выжили: Триша, Трей Манджиалотти и два бесконтрактника. Джен не так крута, как Дэвид. Она не хочет раздражать поклонников. Дэвид же был безжалостен.

– Но Шеффо? – волновалась я. – Он действительно умрет? И он в курсе?

Руперт пожал плечами:

– Он снимался очень долго, но у каждого есть «срок годности» – прикинь, как изменилась Джо за десять лет. Если ты, занимаясь этим делом, не имеешь запасного плана, то ты идиот. – Он сделал глоток портвейна. – А теперь расскажи о себе.

Мне пришла в голову идея новой открытки: «Сожалеем, но ваш персонаж убит», – исключительно для Голливуда. Я вернулась мыслями к Руперту и к собственной истории. Она обернулась описанием Саймона.

– Он тот самый единственный? – спросил Руперт.

– Мне бы очень этого хотелось. – Я с большим удовольствием рассказывала Руперту то, что не могла рассказать Саймону. Я даже не говорила ему «Я люблю тебя»: Из чистого суеверия.

– А чего ты еще хочешь? – поинтересовался Руперт.

– Ребенка, – ответила я. – И чтобы моя семья и друзья были счастливы. Хочу работу, которая приносила бы мне стабильный доход. И дом, в котором я могла бы устраивать беспорядок, а потом все расставлять по местам. Я не создана для обставленной мебелью кооперативной квартиры, где нет комнаты для самосовершенствования.

– А у твоего парня есть такая комната?

– Нет. На данный момент он совершенно безупречен, – заявила я, забыв о своей ссоре с Саймоном, что делало комплимент вину.

Руперт улыбнулся. Нанизав пирог на вилку, он поднял ее.

– Это твои Олимпийские игры, – провозгласил он. – Участвуй в них и не думай о соперниках. – Он поднес к моим губам шоколад со взбитыми сливками.

«Соперники? Какие соперники?» – гадала я, жуя пирог.

В половине одиннадцатого Руперт, обменявшись рукопожатиями с официантом и хостесс, дал кому-то автограф и проводил меня к лимузину Джулио. Вино, казалось, не возымело на него никакого действия.

– Главное – попробовать, – сказал он. – Я редко допиваю бокал, тем более бутылку. Только хорошее вино оправдывает похмелье. – Он поцеловал меня в щеку и опять заметил, что я очень хорошо пахну. – Кстати, – спросил он вдруг, – как ты думаешь, кто убил Дэвида?

Это было так неожиданно, что я моргнула:

– Не имею ни малейшего понятия.

– Я слышал, он недавно выручил большие деньги.

– Что значит «выручил»?

– Превратил игрушки в наличные. Ты же видела его дом и ту дорогую рухлядь, которой он напичкан. Триша нашла некоторые из его вещей в каталоге аукциона «Кристи», но когда она спросила об этом Дэвида, тот уклонился от ответа.

– И что из этого следует? – спросила я.

– Мне пришли в голову две идеи. Деньги для шантажиста. Или плата тому, кто его застрелит.

– Ты хочешь сказать… ему помогли покончить жизнь самоубийством? Он нанял убийцу? Сколько это могло стоить? А шантаж? Кому нужно было шантажировать его? Почему?

– Значит, ты ничего об этом не слышала?

– Нет, – ответила я, чувствуя, что разочаровываю его. – А должна была?

– Джо продала вещи на аукционе. Думаю, эту идею подала Дэвиду именно она.

Я пожала плечами:

– Может быть. Но зачем ему понадобилось нанимать убийцу, если он все равно умирал? У него были сильные боли? Или он умирал слишком медленно?

– Джо должна знать, – сказал Руперт, усаживая меня в лимузин. – Ей известно обо всем, что произошло в жизни Дэвида за последний месяц. Спроси у нее.

И прежде чем я успела задать вопрос «Но почему?», дверца захлопнулась и меня повезли вдоль побережья по направлению к Уэствуду.

В воскресенье я проснулась одна. Меня мучило похмелье. Я нажала кнопку на автоответчике рядом с кроватью, подключенном к гостевой линии. На нем было два сообщения.