– Анонимное ничтожество. – Джо пожала плечами.

Мы наконец добрались до начала очереди, и она протянула какую-то бумагу девушке с таким количеством пирсинга в разных частях тела, что я не могла понять, почему она не распадается на кусочки. Девушка подписала бумагу и спросила, как Джо понравилось собрание.

– Поприятнее, чем в окружной тюрьме.

– Неужели так плохо? Со временем наши встречи будут становиться все интереснее. Приходите еще.

– Судебное предписание, – объяснила Джо, несясь вниз по ступенькам. Я едва поспевала за ней. – Около месяца назад я попала в небольшое происшествие и судья приговорил меня к этим богомерзким собраниям.

– Что за происшествие? – поинтересовалась я.

– Связанное с вождением автомобиля.

– И сколько собраний ты должна посетить?

– Двенадцать собраний за тридцать дней.

– А на скольких уже была?

– Считая сегодняшнее? На двух. Но у меня осталось еще пять дней.

– Иначе что? – спросила я. – Они посадят тебя в тюрьму?

– Ничего страшного, – ответила Джо, изучая визитку, которую дал ей Гарольд. – Эй, знаешь, что странно в этом Зигги, который считает, будто он нам чем-то обязан? Во-первых, я никогда о нем не слышала. Во-вторых, он из Техаса. Эллиот одно время жил там.

– И, в-третьих, он специалист по разводам, – добавила я. – Он тоже дал мне свою карточку.

– Знаешь, чего я хотела бы? – отозвалась Джо. – Чтобы он был уголовным адвокатом. Скоро мне придется подыскивать такого.

С «Илиадой» у меня были проблемы. Я снова сидела в гостиной пентхауса и ела чипсы – в надежде, что они направят мои мысли в нужное русло. Но предисловие к книге оказалось слишком интеллектуальным, так что мне потребовался совет дяди Тео. Дядя же, сообщил мне кто-то из гостей с сильным акцентом, ушел на работу, поэтому я позвонила в магазин обоев. Мой шестидесятитрехлетний дядюшка был самым молодым их работником и единственным достаточно легким на подъем, чтобы клеить обои, и поэтому обычно был «на вызове», как они это называли, куда его отвозил восьмидесятилетний коллега Клайв. Поскольку ни у кого из них не было мобильников, я оставила сообщение для дяди у его босса Перла. Дядя Тео объявился через двадцать минут.

– Здравствуй, дорогая! – сказал он. – Перл поведал мне, что у тебя проблемы с предисловием.

– Да, со вступлением. К «Илиаде». В нем шестьдесят две страницы. Можно я его пропущу?

– Вступление к «Илиаде»? Да, ныряй прямо в текст. Ты сама захочешь прочитать комментарии, но позднее, когда погрузишься в мир приключений Ахилла и Гектора, и… о, я так тебе завидую, ведь ты будешь читать о них впервые в жизни! По отношению к «Илиаде» ты девственница.

– Девственниц они приносили в жертву, – заметила я, поскольку уже начала читать труд доктора Паоло Померанца «Справочник по пантеону греческих богов и богинь и их римских соответствий».

– Да. Бедная Ифигения, ее обманул собственный отец ради того, чтобы привести корабли в Трою. И вставил ей в рот кляп, и она, умирая, не могла проклясть ахейцев. Дорогая, ты служишь богам, читая эту книгу. Читай ее вслух. В этом секрет эпической поэзии.

Я повесила трубку и вняла его совету.

– «Только тебе и приятны вражда, да раздоры, да битвы! – закричала я. – Храбростью ты знаменит; но она дарование бога. В дом возвратись, с кораблями беги и с…»[9]

– Простите? – раздался сзади чей-то голос, и я от неожиданности спрыгнула с дивана.

– Илзе! – Я повернулась к уборщице. – Почему вы здесь?

– Услышала, как вы кричите, и подумала: что-то случилось.

– Я была уверена, что в квартире никого, кроме меня, нет. Ведь сегодня воскресенье, – с раздражением сказала я. Илзе не по своей вине была молода и привлекательна – девушка с длинными темными волосами и прекрасной белой кожей. То обстоятельство, что она выглядела очень мило даже в форме горничной, сшитой из какой-то отвратной синтетики, усиливало мою досаду. И чувство вины. То, что агентство «Прекрасные горничные» вынуждает ее носить платье спортивного покроя цвета горчицы, с воротником, как у Питера Пэна, достаточно плохо само по себе, даже если подруга клиента не иронизирует по этому поводу. Но что поделаешь. Между святым и художницей, рисующей открытки, есть разница.

– Разве вы работаете по воскресеньям? – Я снова села на диван.

– Нет, но агентство попросило меня обслужить завтра нового клиента, – ответила Илзе. – А мистеру Саймону все равно – он согласен на другой день. Я обо всем с ним договорилась.

Я поняла, что наша с Илзе проблема заключается в неправильном распределении ролей. Она была слишком уверена в себе для прислужницы на минимальном окладе, а если бы меня одели в такую же форму большего размера, то я почувствовала бы себя в гораздо большей степени на своем месте, чем готова была признать. Я не могла смотреть, как она убирает квартиру. Не думая о том, что должна подключиться к ней. Хвала Господу, у Саймона не было настоящей прислуги, работающей полный день. В этом случае мне приходилось бы время от времени покидать дом с целью расслабиться.

Я вернулась к Гомеру. Через двадцать две страницы позвонила Джен Ким.

– Где вы и чем заняты? – спросила она.

– В Уэствуде, читаю «Илиаду».

– Прекрасно. У нас катастрофа с волосами. Вы можете подъехать к дому две тысячи триста шесть по Мидвейл?.. к северу от Пико… – обрывается… встретимся… объясню, когда… выезжайте сейчас же!

«Что за катастрофа с волосами?» – удивилась я, неохотно положив в Гомера закладку. Мне осталось прочитать пятьсот четырнадцать страниц. Не хочу никуда ехать. Не то что я люблю этот пентхаус, но мне нравится пребывать среди вещей Саймона. Вдали от них я чувствую себя плывущей по течению. А если позвонить ему на голосовую почту, то ответит компьютер – я даже не смогу услышать его голос. Ну да ладно. Работа зовет. Я отправилась на поиски теплой рубашки.

В спальне я увидела, что уборка в самом разгаре: бутылка «Виндекса» и тряпка, а также обрывок бумаги, пуговица и пластинка от воротника – мусор, выметенный из-под кровати. Я взглянула на бумажку и была чрезвычайно поражена, увидев, что на ней написано «Зетракис», а ниже «НВ»[10]. И номер.

Я набрала этот номер.

– Здравствуйте. Вы позвонили в подразделение ФБР в Лас-Вегасе. Наше меню изменилось, поэтому, пожалуйста, слушайте внимательно… – Я повесила трубку.

Интересно, что все это значит? Писал Саймон. Его почерк. Но почему он звонил в ФБР в Вегас и расспрашивал о Дэвиде Зетракисе?

Я предположила, что в настоящий момент Саймон работает под чужим именем, хотя не могла представить, как тайные агенты делают это по шестьдесят – семьдесят часов в неделю, а затем, приходя домой, возвращаются к реальной жизни, где их называют подлинными именами. Но под чьим бы именем Саймон ни работал, его нынешнее задание не может быть связано с Дэвидом. Мир не настолько тесен.