— Думаешь, ей было бы легче, знай она, каким образом ее дочь заработала эти деньги?

— Ты ведь не скажешь ей? — в глазах Айрис мелькнул панический ужас. Дэвид сунул счет обратно в ящик. — Не скажешь, правда? — умоляюще повторила она.

— Так она еще не знает о ребенке? — поразился Дэвид.

— Нет, — прошептала Айрис.

— И когда же ты собираешься ее просветить? — лицо мужчины окаменело.

— Пока не знаю… — Она встала с кровати и принялась грызть ноготь.

Судя по участившемуся дыханию, Дэвид был очень недоволен.

— Ты у нас мастер по уверткам и недомолвкам, правда? — с досадой проворчал он.

— Вовсе нет, — устало возразила Айрис. — Скажу как-нибудь… — На самом деле, она боялась и думать о том, как во всем признаться матери.

— Вот-вот, скажи. И чем раньше, тем лучше!

Ах, не нужно, не нужно было ничего рассказывать ему. Боже, какая же она дура!

— Ну что ж… — Лицо Стронга стало угрюмым. Видно, некая тайная мысль не давала ему покоя. — Нет ли у тебя в запасе еще какой-нибудь маленькой тайны?

Только та, что я люблю тебя. Ах, как хотелось бы сказать это вслух. Но уверенность в том, что застывшая в глазах дорогого ей человека боль не имеет к ней никакого отношения, заставила ее промолчать. Она покачала головой, смиряясь с неизбежным отъездом Дэвида, и неохотно поплелась в ванную.

Неделя шла за неделей, и Айрис по-настоящему расцвела. Из привлекательной молодой особы она превратилась в красивую женщину, пышущую здоровьем. Скоро ее беременность станет заметна всем. Она обнаружила это, когда однажды утром не сумела влезть в свои любимые брюки. Пришлось расставить пояс, иначе они просто не застегивались…

Настало время, и Элспет Милфорд сообщила в письме, что достаточно окрепла для возвращения домой. В тот день, когда мать должна была выехать из Куинси, Айрис первым же поездом отправилась в Бостон. Вечером она позвонила Стронгу.

— Вернулась мама, и я несколько дней побуду с ней… Так что позвони, если я тебе зачем-нибудь буду нужна, — неуверенно проговорила она. Несмотря на интимную близость, связавшую их, Айрис знала, — и страдала от этого, — что не имеет права претендовать на какое-то особое отношение к себе. Хотя со дня похорон жены он приезжал довольно часто, Айрис постоянно ощущала его холодность и отчужденность.

Поэтому она очень удивилась, когда Дэвид слегка насмешливо ответил:

— Конечно, ты мне нужна, милая. — Ее сердце тут же учащенно забилось. Эти же слова он произнес во время бури, когда они отчаянно любили друг друга. — Как мама? Она достаточно хорошо себя чувствует, чтобы завтра недолго побыть одной?

— О да, конечно. Я остаюсь в Бостоне только для того, чтобы не дать ей с головой влезть в домашние дела, — ответила Айрис, слегка задыхаясь от возбуждения.

— Прекрасно. В таком случае встречаемся утром и завтракаем вместе, — непререкаемым тоном заявил он, как будто все было решено. — И… послушай, Айрис…

— Да?

— Попытайся немного расслабиться… Нет, не с матерью. Со мной. А то начинает казаться, что внутри у тебя натянута пружина. И разговариваешь ты, как будто находишься на скамье подсудимых. Помни, что ты носишь ребенка. Твое напряжение может сказаться на его психическом развитии.

Сам виноват, подумала Айрис, сморщив носик. И все же его родительская заботливость была очень трогательной. Пришлось сделать над собой усилие, чтобы побороть волнение и непринужденно ответить:

— Не волнуйся. Я уверена, что у ребенка есть запас прочности. Тем более, что он — Стронг. Это надежная гарантия, чтобы противостоять внешнему миру.

Последовала пауза. Переварив эту маленькую издевку и делая вид, что он ничуть не задет, Дэвид совершенно спокойно сказал:

— Вот в этом я не сомневался. До свидания…

Сухой тон сразу поставил ее на место. Так тебе и надо, подумала Айрис, ощущая, что к глазам подступают слезы. Что бы она ни сказала, это не заставит его почувствовать к ней нечто большее, чем примитивное сексуальное влечение. Да и то «по соглашению»…

На следующий день Стронг ждал ее у подъезда своей конторы — стройный, элегантный, прекрасно знающий себе цену. И как всегда в отлично сшитом костюме.

Увидев Айрис, он улыбнулся.

— Ты опоздала. Я уже начал беспокоиться. Что, задержалась в дороге?

Женщина рассеянно пробормотала «да», задыхаясь не столько от спешки, сколько от исходивших от Дэвида флюидов, которые вызывали у нее сердцебиение. Думала она совсем не о дороге, а о том, как он красив и как чудесно отливают его темные волосы в косых лучах осеннего солнца.

— Это никуда не годится, — сказал вдруг Дэвид, взглянув на нее.

Она понимала, что речь идет не об опоздании, а о ее одышке, но ничего не могла с собой поделать; когда сильная рука неожиданно обняла ее за плечи, чувства стали брать свое. Они медленно переходили площадь, направляясь к ресторану…

Завтрак занял четверть часа.

— У тебя сегодня свободна вторая половина дня? — спросил Дэвид, расплачиваясь с официантом. — Ты ничем не занята? — Айрис помотала головой. — Что ж, отлично. — Он положил бумажник в карман и вывел ее на улицу. — Я должен кое-что сделать, но это не займет много времени. Ты поедешь со мной, а потом отправишься к матери.

Она начала отнекиваться, не видя никакой необходимости ехать с Дэвидом, но тот уже ловил такси. Если уж он что-то решил, возражать бесполезно. Поэтому Айрис всю дорогу молчала и выразила слабое удивление лишь тогда, когда они вылезли из такси на просторной площадке у какого-то гаража.

— Что-нибудь случилось с твоей машиной? — поинтересовалась она.

— Не совсем так, — уклончиво ответил Дэвид и повел ее вглубь двора, мимо бензоколонки.

Ничего не поняв, Айрис решила, что он попал в аварию, но не желает сознаваться. Тут Стронг обратился к шедшему мимо них мужчине в фирменном комбинезоне:

— Сегодня утром мне звонили насчет «форда». Он оплачен, вот мои документы.

Человек кивнул, исчез и через несколько минут подъехал к ним в небольшом серебристом автомобиле. Выйдя из него, он передал Стронгу ключи и распрощался.

— Вот, держи. Это тебе. — К изумлению Айрис, Дэвид протянул ей ключи. — Только до тех пор, пока мы не переоформим машину на твое имя, не превышай скорость и не бросай ее где попало. Иначе я лишусь премии за грамотное вождение и мне придется тебя оштрафовать.

Ошарашенная Айрис уставилась на него во все глаза.

— Но я… я не могу принять!.. — Выдохнула она, едва не потеряв дар речи.

— Можешь и примешь, — твердо сказал он. — Чего ты боишься? Лишнего доказательства, что мы с тобой связаны одной веревочкой? Но ты сама пошла на это, и довольно давно. Бери! — он вложил ключи ей в руку. — Садись в машину и проверь, все ли в порядке, пока я улажу формальности. Потом ты довезешь меня до дома матери, а там я возьму такси.