Все, я сказал главное, что могло мне впоследствии дорого обойтись. Однако Августа должна была знать - у Евы есть тот, кто ее защитит.

Она прищурилась и стала смотреть на меня так пристально, словно ожидала, будто я ей сейчас начну доказывать теорему Ферма.

- Значит, ты в курсе и этого. И да - я хочу забрать вторую дочь себе тоже. Мне плевать, что ее произвела на свет другая женщина. И представь, как она ее назвала? Маша! Господи, спасибо хоть не Глаша.

Фыркнув, Августа прикончила салат с таким невозмутимым видом, словно мы с ней собрались за столом чтобы обсудить предстоящий поход по магазинам.

- Не смей трогать Лебедеву. И Машу с Леной - тоже, - процедил я, когда уже собрался закончить разговор и поехать к Еве.

Нам нужно было поразмыслить над тем, что делать дальше. И - в первую очередь - обзавестись грамотными юристами.

- А, вот оно что, - противно рассмеялась Августа, складывая руки на груди. - Значит, ты с этой Лебедевой уже начал что-то мутить. Прекрасно. Только знайте - на нашей с Виталиком стороне деньги и связи. И вообще… Я буду не против, если твоя эта Ева выносит и родит оставшиеся пару эмбрионов. Даже не стану на них претендовать.

Наверно, скажи мне Августа, что на нас надвигается ядерная зима вперемешку с нападением инопланетян, я бы и тогда так сильно не удивился, как сейчас.

- Я не торгую детьми, если ты еще не поняла, - отрезал жестко. - И да, мы с Евой будем воспитывать Лену и Марусю - прекрасные кстати имена у наших с ней девочек. А потом Лебедева выносит и родит еще двоих наших детей.

- Не ваших! И вообще… Они все мои, но не твои, Андреев!

Августа выкрикнула эти слова, и несущий суп официант едва не выплеснул его ей на голову. А я сделал рваный вдох и замер. Выходит, не зря подозревал, что во время эко женушка могла что-то нахимичить и в итоге отцом Лены и Маруськи и двух еще нерожденных малышей являлся вовсе не я?

- Что ты имеешь в виду? - немного придя в себя, потребовал ответа. - Насколько я помню, по протоколу эко именно я был тем, кто сдал биоматериал.

- Я… Я имела в виду, что буду претендовать на Лену и Машу, которую обязательно переименую! Вот что я имела в виду. Я - мать. Да, я запуталась, но у меня была послеродовая депрессия. А сейчас я хочу воспитывать своих детей. И, как я уже сказала, на моей стороне есть деньги и связи.

- Это исключено, - сказал в ответ, поднимаясь из-за столика. - Спасибо, что просветила относительно своих целей. Теперь мы с Евой будем начеку. Так что давай… подключай всех, кого захочешь. Правда будет на нашей стороне.

Августа хмыкнула и, схватив бокал вина, сделала несколько жадных глотков. Говорить ничего не стала, да было и незачем ее слушать дальше. Я прояснил для себя две главных вещи.

Первое - бывшая женушка твердо намерена отнять у нас с Евой детей.

И второе - мои подозрения в том, что я не отец Лены и Маруси, не беспочвенны.

С этим мне и предстояло начать разбираться незамедлительно.

Глава 20

Когда мне позвонили с неизвестного номера, я даже предположить не могла, что это сделал тот самый депутат, которым мне грозила жена Андреева. По правде говоря, я уже находилась в том состоянии, которое можно было легко спутать с нервным срывом.

«Евусь, ну ты что? - говорил мне брат, когда я, уложив Маруську, начинала тихо плакать. - Да отобьемся мы от этих богачей. Сделаем все, но нашу девочку им не отдадим».

Потом Юрик прижимал меня к себе, а я беззвучно рыдала у него на груди, оставив слова брата без ответа. Потому что сказать мне ему было нечего.

- Алло? - ответила с опаской, некоторое время пропялившись на экран телефона, чтобы понять, не забыла ли я номер, с которого мне звонили.

- Ева Лебедева? - потребовали от меня ответа, но не успела я сообразить, стоит ли признаваться в том, что я и вправду Ева, как мужчина (а звонил именно он, причем с очень приятным голосом), продолжил: - Меня зовут Виталий. Сивацкий, если вам что-то об этом говорит. Нам необходимо встретиться и обговорить важный и для меня, и для вас вопрос.

Нахмурившись, я пыталась вспомнить, где слышала озвученное имя. Кажется, в новостях, или около того.

- Какой вопрос? - подпустив в голос холодности, потребовала ответа, хотя меня уже начало трясти.

- Касается вашей дочери. Мне не нужны громкие скандалы, потому говорить мы станем тихо и мирно.

В его голосе звучали настолько бескомпромиссные нотки, что я начала закипать.

- Мы вообще никак не станем говорить, если я этого не захочу, - отрезала, а сама мысленно приготовилась звонить Андрееву.

Не раз анализировала ситуацию за последнее время и пришла к выводу - Егор тот, на кого мне и стоит положиться. Если бы его не было рядом, я бы осталась с этими монстрами один на один. А сейчас мы были вместе и это придавало сил.

- И хорошо, что вы упомянули про громкий скандал, - заявила следом, пока Сивацкий подбирал то ли челюсть, то ли слова. - Если доведете меня до крайности - я его вам устрою. А в целом мой вам совет - забудьте про мою дочь. Если, конечно, не хотите столкнуться с тем, что вам совсем не понравится.

Я блефовала - противопоставить олигодепутату, как его называл Егор, мне было особо нечего. Даже напротив, зная то, как в нашей стране относятся к законам, понимала - я проиграю априори. Но сделать это просто сложив лапки - означало предать дочь.

Положив трубку, я некоторое время постояла, приходя в себя. После чего решительно набрала номер Андреева и выпалила:

- Мне