— Есть.

Люк вздрогнул — Рэчел застала его врасплох. А он и забыл, что она враг, что она наблюдает за ним. Недавнюю легкость словно рукой смело.

— Что есть? — раздраженно спросил он.

— Страх. Я по лицу вижу. Великий мессия чего-то боится. Подумать только.

Она так по-детски возликовала, что Люк уже не мог злиться.

— Но вам самой предстоит узнать, чего именно я боюсь, — усмехнулся он. — И единственный способ сделать это — узнать меня ближе.

Рэчел хотела было пройти мимо него к двери, но он развел руки, преграждая путь. Обойти его, избежав прикосновения, было невозможно. Она застыла, а ему вспомнилась картина: белый кролик перед удавом в ожидании неминуемой смерти. Рэчел гордо вскинула голову, открыв мягкое, нежное горло, и просверлила его взглядом. Будь он волком, вонзил бы клыки в беззащитную плоть.

— Для этого я здесь, — вызывающе бросила она, преодолевая страх. — Если вы знали, зачем тогда пригласили?

Нет, она не кролик, и его не интересует ни ее горло, ни кровь. Он улыбнулся нежно и ощутил ее дрожь.

— Может, мне стало скучно. Может, я хотел посмотреть, удастся ли вам уложить меня на лопатки. Или мне вас.

Ему хотелось поцеловать ее. Хотелось прижаться ртом к ее рту и посмотреть, что она будет делать. Запаникует, конечно же. Особенно когда он пустит в ход язык. Конечно, их могут увидеть, но удовольствие от вкуса ее потрясения стоит риска. Он наклонился к ней, как голодный волк.

— Люк? — Голос Бобби Рея Шатни прозвучал тихо, с почтительной ноткой и слегка невнятно из-за торазина, но Люк не сразу смог оторвать взгляд от жертвы. Она смотрела на него с восхитительной смесью удивления и гнева. Не вмешайся Бобби Рей, девчонка узнала бы, чего именно ей стоит бояться. Он продлил мгновение, потом опустил руки и повернулся. Рэчел попятилась к двери, как испуганный краб, наткнувшись на остановившегося у порога Бобби Рея.

— Благословен будь, — мягко проговорил Люк. — Что случилось?

— Кэтрин послала найти тебя. Пора приступать к погребению.

Он забыл. Тело Энджел Макгуинес следует предать земле со всей возможной помпой и почестями, приличествующими ушедшему члену паствы. Интересно, испытывает ли Рэчел хоть каплю раскаяния? Может быть, настоять, чтобы она пошла с ним и посмотрела, к чему привело любопытство и жажда мести? Если бы не ее упрямство, не слепое стремление навредить ему, Энджел до сих пор была бы жива и надежно заперта в своей комнате. Не спрыгнула бы с крыши четырехэтажного здания прямо на бетонную дорожку.

Но Рэчел не из тех, кто уделяет много времени размышлениям над своими недостатками. Собственная вина ее не тревожит. Она слишком увлечена обличением чужих прегрешений. Что, впрочем, ему только на руку, ибо ослабляет ее же позиции. В конце концов бремя вины просто-напросто раздавит ее.

Но не раньше, чем он овладеет ею.

— Конечно, уже иду, — пробормотал Люк. — А ты пока проводи Рэчел ко мне в комнату. Она желает немного побыть одна.

Он видел, что ей хотелось возразить, но Бобби Рей уже взял ее галантно под локоть и повел прочь. Люк смотрел им вслед с непонятным беспокойством. Альфред принял меры, напичкав Бобби Рея транквилизаторами. Он твердо верит в божественность Люка и при всем желании не представляет опасности на территории центра. С его стороны Рэчел ничто не угрожает.

И все же Люк решил сократить до короткого ритуала церемонию предания тела Энджел выжженной солнцем земле Санта-Долорес. Земле Пресвятой Девы Марии Скорбящей.

Наконец-то. Рэчел облегченно вздохнула и с сомнением взглянула на молодого человека, который вел ее по коридору, но тот выглядел невинно, аки агнец. Пожалуй, самый молодой из всех, кого она здесь видела, лет, наверное, около двадцати. Еще одна невинная душа, обманутая виртуозным жуликом, угрюмо подумала Рэчел, стряхивая гнетущее чувство, неизменно овладевавшее ею в присутствии Люка Бардела.

Она чувствовала себя абсолютно разбитой, хотя он даже пальцем до нее не дотронулся. Тело болело и ныло, как будто ее лапали, нагло и бесстыдно.

Но он ее не тронул. И не тронет. Не посмеет.

— Куда пошел Люк? — спросила она. При ближайшем рассмотрении ее спутник оказался не таким уж и юным — может, двадцать с небольшим, — но было в нем что-то детское, какая-то незавершенность. Ангельским лицом и шапкой черных курчавых волос он напоминал выросшего Тома Сойера, бесхитростно обаятельного и неуклюжего.

— Хоронить Энджел, — ответил он мелодичным, тихим голосом.

Не стоило спрашивать. Она же не виновата, что Энджел умерла. А им не следовало возлагать на новичка такого рода ответственность. Кроме того, за всем этим стоял Кальвин. Если кто и виноват в смерти Энджел, так это он, маленький ревнивец. Кстати, он ведь и взял вину на себя. Ей не из-за чего мучиться угрызениями совести.

— А ты разве не хочешь присутствовать там? — поинтересовалась она.

Бобби Рэй покачал головой.

— Мне никогда не нравилась Энджел. Она была сумасшедшей. — Он улыбнулся с безмятежной невинностью.

— Я думала, Люк ожидает сочувствия к недужным.

— Люк ничего от нас не ожидает. Мы просто учимся существовать, каждый по-своему. В этом сила «Фонда Бытия».

Он казался таким искренним, что у нее не хватило духу возразить. Комната, в которую Бобби Рэй привел ее, была похожа на все остальные, может, только чуть попросторнее и попроще. Побеленные стены, дощатый пол, несколько подушек на полу. Не слишком-то комфортно, насмешливо подумала Рэчел. Лично она бы предпочла мягкий диван и телевизор с большим экраном.

Но это мелочи — главное, что здесь не было Люка. Она зябко поежилась и потерла ладони. В углу потрескивал камин, и комнату наполнял смолянистый запах горящей сосны. Рэчел ожидала, что Бобби Рей уйдет, растворится, как большинство призрачных существ, называющих себя Народом Люка, но он остался и, пока она грелась у огня, молча смотрел на нее со стороны. Личные покои Люка. Идеальное место для начала поисков, если б только ее оставили одну.

— Тебе совсем необязательно скучать здесь со мной, — сказала она. — Мне просто нужно было какое-то место, где я могла бы побыть одна, и Люк предложил свою комнату. — Она огляделась. Пусто. И дверь только одна, та, через которую они вошли. — А где он спит?

Бобби Рей отреагировал так, словно она спросила, где его кумир держит трупы.

— Люк дал обет безбрачия, — сдержанно отозвался он.

— Я тоже, — огрызнулась Рэчел. — Я же не сказала, что хочу спать с ним, а просто спросила, где он спит.

— Здесь.

Тонкий тюфяк в углу выглядел немногим удобнее ложа из гвоздей. И все же Люк не произвел впечатления человека, отказывающего себе в простых радостях жизни.

— Почему?

— Это все, что ему нужно, — бесхитростно ответил Бобби Рей.