обязаны обнародовать сумму контрактов с игроками. Ты этого не боишься?

— А с чего я должен бояться, Джон? Наверняка нет ни одного хоккейного фана или специалиста который не знает что у меня самый большой контракт в НХЛ. Ты и твои приятели журналисты в своё время об этом трубили на каждом углу.

— Нет, ты меня не так понял. Я про то что твои партнеры по команде узнают что они все вместе получают меньше чем ты платишь своему совкомспорту.

— А, ты про это. И этого я тоже не боюсь. У меня в команде со всеми отличные отношения, можно сказать что Миннесота команда друзей. И нашу дружбу не разрушить деньгами.

— Всё-таки видно что ты очень молод, и к тому же русский. Посмотрим что ты скажешь через месяц.

— Я уверен что скажу тоже самое.

Честно сказать этот разговор, да еще и под телекамерами был мне не очень приятен. Но по счастью сразу после моей реплики мы свернули на обсуждение чисто хоккейных вещей. И в результате флеш интервью заняло у меня не планируемые 10 минут а все полчаса.

Команда в результате была вынуждена меня ждать. Не мог же я прям так, вспотевший и в хоккейном снаряжении ехать в аэропорт.

В итоге мы проибыли в аэропорт Чикаго на час позже чем планировалось. Хорошо хоть у нас чартер который не зависит от расписаний.

Но когда самолет был уже над Торонто выяснилось что это опоздание очень даже критично. На Квебек налетела самая настоящая снежная буря, взявшаяся буквально из ниоткуда.

Пришлось садиться в Оттаве и оттуда уже ехать на автобусе. Благо что администраторы заказали его еще до того как мы приземлились.

К тому моменту когда мы выехали в территории столичного канадского столичного аэропорта буря добралась и до Оттавы. Из-за этого скорость у нас была ну просто черепашья, миль двадцать в час, если не меньше. Разгоняться до более высоких скоростей водитель, который когда я садился в автобус показался мне уставшим, просто не решался.

В принципе это правильно, не дай Бог что случится.

Но не всем это понравилось, спустя примерно час Боумэн буквально наорал на водилу чтобы тот прекратил сопли жевать и ехал как следует. Поначалу водитель отказывался но потом всё-таки сдался и нажал на акселератор.

Игра с Чикаго и все эти передряги в дороге меня изрядно утомили поэтому я заснул.

А проснулся от сильнейшего грохота, после которого автобус бросило на дорожные ограждения. Он их пробил и на мгновение замерев ухнул вниз с моста на который мы въехали секундами ранее.

Глава 10

Треск льда, ломающегося под весом автобуса, а потом потоки ледяной воды, хлынувшие внутрь. Учитывая то, что всё это происходило глубокой ночью, то у меня мелькнула мысль, что на этот раз точно всё.

Но она, эта мысль, как ушла, так и пришла, уступив совсем другой: «Бороться, зубами цепляться за любую возможность».

Глубокий вдох, выдох, еще один, и еще. Так себе гипервентиляция лёгких, но она лучше, чем ничего. Скидываю ботинки, рука скользит по стеклу окна и натыкается на маленький молоточек. Ну да, я же всегда сижу рядом с аварийным выходом.

Хватаю этот нехитрый инструмент и бью что есть силы по стеклу. Один раз, другой, третий. Время, время буквально ускользает из моих рук.

Наконец есть! Окно вдребезги, и на меня с Майком, который сидел рядом, обрушился дополнительный поток воды. Но это ничего, главное, что путь наверх свободен.

Вылезаю из автобуса, не обращая внимания на порезанные об стекло руки, и понимаю, что Майк-то так и остался там, внутри.

Чертыхаюсь про себя, и, развернувшись, возвращаюсь внутрь. Так и есть, Модано прижало креслом, и он не может выбраться. С трудом, но освобождаю своего приятеля, хватаю его за волосы и рвусь наверх. Туда, где сквозь толщу воды видны всполохи освещения.

Грудь разрывает от боли, но я плыву. Наверх, наверх! Я должен жить. Должен!

А вот и поверхность. Глоток морозного канадского воздуха показался мне опьяняюще прекрасным. Рядом хрипит Майк, которого я так и держу за волосы.

— Алекс, ты мне сейчас скальп снимешь своими пальцами, — говорит он.

— Плыть можешь?

— Не знаю, — отвечает мой приятель.

— Тогда терпи.

Одной рукой я гребу к берегу, а второй держу Майка. И при этом оглядываюсь по сторонам. Что-то слишком мало народу вокруг меня. Вон голова Хельмута виднеется над водой. А вон наш тафгай МакРэй гребет по-собачьи. Штястны я тоже вижу. Пара медиков и тренер Хартсбург. Притом Крейг еще и тащит Скотти, который, судя по всему, без сознания.

Вон еще кто-то вынырнул. Но всё равно. Нас очень мало! Где все остальные? Где Артур, где Влад? Где парни из моего звена?

Хоть катастрофа и произошла ночью, но на мосту были и другие машины, как и на дороге пролегающей под ним. И мир не без добрых людей. Очень многие остановились, а несколько человек, несмотря на темноту и мороз, полезли в воду помочь пострадавшим.

— Вы как, парни? — услышал я голос рядом, — какой-то мужик средних лет успел доплыть до нас с Майком с берега.

— Нормально, — отвечаю я, — помоги моему другу, мне нужно вернуться.

— Может быть тебе лучше на берег, Алекс? — в голосе Модано звучит сомнение.

— Да, приятель, давай-ка ты вылезай, — вторит ему незнакомец.

— Нет, я лучше знаю, где этот чёртов автобус. Всё, не спорьте, не тратьте время.

— Ну, как знаешь, — ответил незнакомый канадец.

Передаю ему Майка, стаскиваю с себя свитер с плеером и широкими гребками возвращаюсь туда, откуда я только что вынырнул. Еще пара глубоких вдохов и вниз. За парнями.

Всего в ту проклятую ночь я нырнул семь раз. И все семь раз я вынырнул с кем-то из моих партнеров по команде, медиком или администратором.

Артура и Влада вытащил из автобуса тоже я, оба наших оказались зажатыми и не могли выбраться самостоятельно.

В тепле я оказался через полчаса. Сразу полтора десятка экипажей канадских парамедиков оккупировали берег реки святого Лаврентия, и места хватило всем.

Меня закутали в одеяло, и после небольшого осмотра сунули в руки кружку с горячим кофе.

Правда, буквально сразу какой-то канадский полицейский подошёл поближе и, увидев, что я, дрожа как осиновый лист стучу зубами по кружке с кофе, подал мне фляжку и открутил крышку.

— Пей, парень,