— Куда? — спросил Гектор.

— У нас лагерь на островах Энкантадас. Они далеко, там испанцы нас не достанут.

— Джон Кук по-прежнему командует «Усладой»? — поинтересовался Гектор. Он вовсе не был уверен, что придется там ко двору.

— Кук умер от корабельной лихорадки в этом июле. Капитаном выбрали боцмана Эдварда Дэвиса. Проголосовали единогласно.

Баркас отвалил от шлюпа, и вскоре друзья оказались на «Лебеденке». И снова раздались приветственные восклицания — на судне рады были видеть Изрееля и Гектора. Некоторые подходили пожать Изреелю руку и поблагодарить за то, что у форта Ньебла тот прикрыл их отступление.

— Если бы не ты, я бы одним этим шрамом не отделался, — потрогав оставленную мушкетной пулей отметину на щеке, сказал Изреелю закаленный в схватках ветеран.

— Команда счастлива, что наш великан вернулся, — произнес за спиной у Гектора смутно знакомый голос. Гектор оглянулся и сначала не узнал сказавшего эти слова человека. Это был капитан Суон, но он очень изменился. Куда подевался упитанный вежливый торговец, беззаботный и добродушный. Перед Гектором стоял мрачный тип в несвежей рубашке и потрепанной, низко надвинутой на лоб шляпе, и глаза его недобро блестели. Теперь Суон выглядел как бывалый разбойник.

* * *

— Что это Суон заделался пиратом? — спросил Гектор у Жака. «Лебеденок» следовал за «Усладой холостяка». Оба корабля лавировали среди островов, направляясь к пиратскому лагерю на Энкантадас.

— После Вальдивии он предпринял еще несколько попыток честно торговать. Но в каждом порту получал отказ, — ответил француз. — Команда заволновалась. Когда мы снова встретились с «Усладой», искавшей добычи, половина людей пригрозила перейти на нее. Они сказали, что грабить испанцев — это единственный способ разжиться деньгами.

— Получается, у Суона не оставалось выбора?

Жак саркастически усмехнулся:

— Став пиратом, капитан «Лебеденка» чувствует себя как утка в воде. Неплохой каламбур, верно?

Гектор вяло улыбнулся. Он вспомнил о письме, которое Суон велел ему доставить губернатору Вальдивии. Тогда капитан, не задумываясь, предал своего соотечественника, сообщив испанцам об английском пиратском судне, рыщущем вдоль перуанского побережья. Интересно, не жалеет ли теперь Суон о том, что спас человека, которому известно содержание письма? При этой мысли Гектору сделалось не по себе.

Стоявший в нескольких футах от Гектора рулевой «Лебеденка» негромко выругался. Течение сносило корабль с курса. Рулевой, опытный моряк, жаловался, что в полнолуние течения между островами часто меняют направление на обратное и начинают идти против ветра, а это противно самой природе. «Проделки дьявола», — ворчал он. Гектору острова тоже казались странными и недружелюбными. Было что-то сверхъестественное в том, как они неожиданно вырастали в океане так далеко от материка или большого острова. Архипелаг находился в 165 лигах от Перу, и даже не было точно известно, сколько в нем островов, и на карту их еще толком не нанесли. Те, кто понаивнее, утверждали, что бесполезно и пытаться, потому что острова плавают, меняя свое местоположение. Потому-то испанцы и назвали их Зачарованными островами — Энкантадас.

— Удивительно, как вам удалось найти на этих суровых берегах пресную воду, — заметил Гектор Жаку.

На ближайшем острове не просматривалось ничего, кроме темно-коричневых утесов и скал, каменистыми осыпями сползающих в океан.

— Мы обыскали всё и нашли только одно место, где можно набрать воды, — сказал француз. — Вон на том острове, который только что показался. У того места «Услада» и собирается бросить якорь. Там, на восточной оконечности, есть родник.

Гектор увидел, что возле островка уже стоит какое-то судно. Притом стоит как-то странно накренившись — точно село на мель.

— Должно быть, это капитан Итон на своем двадцатишестипушечном «Николасе», — объяснил Жак. — Тоже не оставляет в покое les Espagnois.[11]

Гектор заметил тонкий дымок, поднимавшийся над сидящим на мели кораблем. Оказалось, небольшой бриг вовсе не потерпел крушение, это просто очищали и обжигали подводную часть корпуса. Вокруг него по колено в воде ходили люди, отдирая и отжигая наросшие на днище ракушки и водоросли, заметно замедлявшие ход корабля. Когда наступит прилив, он вновь окажется на плаву.

— Итон — человек дельный, и людей своих держит в строгости, но что-то ему не везет, — пояснил Жак. — Вдобавок он просто помешан на чистоте. И хотя за испанцами Итон гоняется почти год, он на своем «Николасе» не захватил ни одного богатого приза.

— Я вижу, тут настоящее разбойничье гнездо, — заметил Гектор. Его приводила в уныние сама мысль, что его жизнь вновь оказалась связана с людьми, добывавшими себе пропитание воровством и насилием.

Но Жак не замечал настроения друга.

— Не думаю, что «Николас» долго пробудет с нами. Когда я в последний раз говорил кое с кем из его команды, там зрел мятеж. Поговаривали о том, чтобы оставить Южное море и плыть домой. Или сместить Итона и выбрать кого-нибудь поудачливей, потому что…

Договорить Жаку не дал пронзительный свист боцманской дудки. «Лебеденок» подошел к якорной стоянке, и боцман призывал лентяев, болтающих на палубе и глазеющих на берег, заняться делом. Гектор вместе со всеми принялся убирать паруса, закреплять такелаж, а когда судно надежно встало на якорь, поспешил на берег. Ему не терпелось повидаться с Даном, впервые с тех пор, как они расстались у Вальдивии.

Дан уже сошел на берег с «Услады холостяка» и поджидал Гектора, сидя на белом песке. Лицо индейца, обычно бесстрастное, светилось радостью.

— Гектор! Как я рад, что ты жив и невредим.

Гектор с волнением смотрел в глаза друга, ожидая увидеть какие-то последствия его болезни.

— Как ты, Дан? Жак сказал, что зрение у тебя восстановилось.

— Я вижу сейчас ничуть не хуже, чем раньше. — Мискито обнял Гектора за плечи, и они пошли вдоль по берегу. — Давай поговорим наедине. И как тебе жилось в плену в Вальдивии?

— А почему ты не идешь ловить рыбу или гарпунить черепах на обед? — спросил Гектор.

Жак и еще несколько поваров уже собирали хворост и готовились развести огонь. После стольких дней в море люди стосковались по свежей пище.

— Об этом не беспокойся, — ответил Дан. — Пойдем, я тебе все расскажу по дороге.

И они вдвоем, держась узкой тропки, отправились в глубь острова. Пробираться приходилось сквозь кустарник высотой в десять-двенадцать футов, а его ветки были толщиной с ногу взрослого человека и вдобавок покрыты рядами острых шипов.

— На первый взгляд может показаться, что здесь не найти ничего съедобного, — сказал Дан. — Смотри, на кустах нет плодов, да и почвы почти нет. Но если думаешь, что эта земля бесплодна, то ошибаешься.