– Мне нужно больше о них узнать… – вытирая глаза и мечтая поскорее избавиться и от мистера, и от его имущества, начала я.

– Увы, мне известно об этой безделице еще меньше вашего. Несколько столетий артефакт считался совершенно ни на что не пригодным и хранился исключительно как старинная вещь, которую передавали из поколения в поколение. Просто семейная традиция. Потому сведения о свойствах, которыми он обладал ранее, настолько разбавлены вымыслом, что вам мало чем смогут помочь. Хотя я посмотрю в библиотеке.

– И неужели никто не пробовал их починить?! Родовой артефакт же. Очень ценная вещь… – снова покосилась я на сиротливо лежащие на столике часы.

– Почему же не пробовал? Пробовал, но все мастера как один твердили, что он испорчен окончательно. А плетение восстановить невозможно. Признаюсь, мне сложно о чем-либо говорить, я ничего не смыслю в атрефакторике. Но верю словам специалистов.

Как странно. Там ведь совершенно нечего делать. Я нахмурилась, но решила не уточнять. Обдумать и еще раз посмотреть.

Ничего не понимающий Оливер почему-то закашлялся, переводя взгляд с хозяина дома на меня. Тем самым привлек к себе наше общее внимание.

– Да! Идем, – вспомнил и мистер Холт о том, что у него еще дела. – Я ненадолго, мисс Фейл. Но все же постарайтесь хоть теперь ничего не натворить и никуда не встрять. Право слово, эта беготня меня несколько дезориентирует.

Обязательно сделаю наоборот! Но понятно, что вслух я этого говорить не стала.

– Ай-яй! – отдернула я руку от шарахнувшего отдачей плетения. Точнее, того, во что оно превратилось.

Ну вот что с ним делать? Честно, хотелось просто разрыдаться и пойти на пересдачу материала. Но это не тот случай.

Я бросила быстрый взгляд на часы и окончательно сникла. Половина пятого вечера. Благо милая Сара, видимо сжалившись, покормила меня завтраком и обедом. Но мне еще и жутко хотелось вымыться и нормально поспать. Увы…

За то время, что мистер Холт отсутствовал, я успела трижды получить по пальцам магическим разрядом, присесть на диван, дабы пять минут отдохнуть – и проснуться через несколько часов, обругать себя, вице-канцлера и артефактора, изготовившего плетение, сто раз пообещать себе больше никуда не влипать и еще триста – вообще завязать с артефакторикой и выйти замуж. Пусть даже за Альбертика и его мамочку.

Артефакт не поддавался, а я попеременно впадала то в отчаяние, то в бешенство. Моих знаний для работы с этим изделием точно не хватало. И нужно было привлечь более компетентного специалиста. Вот только как об этом сказать моему нанимателю?! Что-то мне подсказывало, что это известие ему особой радости не доставит.

– Как ваши успехи?! – влетел в гостиную занимавший все мои мысли человек. – Вижу, что не очень! И как вам диплом дали, мисс Фейл?!

– Заслуженно! – возмутилась я. – Между прочим, я лучшая выпускница этого года. И, как вы заметили, единственная, кто смог починить ваши часы.

– Ну-у, починили вы их или поломали, мы пока не выяснили… А что – правда лучшая выпускница?

– Чистейшая правда! А то с чего, вы думаете, меня пригласил на работу мастер Санд? На это место меня рекомендовал ректор Академии артефакторов лично! – задрав подбородок, похвасталась я. Благо было чем.

– Да вы что?! А я уж думал, артефактор Санд просто так вам дифирамбы поет… – насмешничал он. Но спустя миг посерьезнел и как-то иначе, задумчиво и оценивающе, посмотрел на меня. Так, что мне стало как-то не по себе и очень захотелось отказаться от своих слов. Но, кажется, поздно. – Скажите, юное дарование, а вы умеете держать язык за зубами?!

Очень хотелось сказать – нет! Чувствовало мое сердце, что далее разговор примет неожиданный поворот. А тема его будет… скажем так – щекотливой. Потому что просто так вице-канцлеры рядовых стажеров об умении не трепать языком на каждом углу не спрашивают.

Но трижды проклятое женское любопытство подначивало, сверлило и прямо-таки вынудило ответить деловито:

– Смотря что от меня нужно. Если вы потребуете нечто противозаконное, я просто вынуждена буду обратиться в следственный комитет!

Вице-канцлер, кажется, не ожидал ничего подобного, потому что сначала долго и внимательно смотрел на меня, а после хмыкнул и кивнул каким-то своим мыслям.

– Очень надеюсь, что вы и правда настолько сознательны, мисс Фейл. Только когда надумаете посетить следственный комитет, не забудьте, пожалуйста, упомянуть, что жаловаться пришли на вице-канцлера империи. Мало ли… у людей угрюмая работа. Может, хоть посмеются от души.

Я в который раз вспыхнула и сжала кулачки так, что ногти больно впились в ладонь.

– Понимаете, мистер Холт…

– Больше, чем вы себе можете представить. Но мне нравится ваш юношеский максимализм. Это так вдохновляет. И хочется верить, что не все потеряно для человечества, пока есть такие искренне верящие в добро и справедливость молодые люди.

На это я не смогла подобрать достойного ответа. Может, потому что тон его был не насмешливым, а скорее грустным. А может, я просто устала…

– Ладно, мисс Фейл, раз вы настолько одаренный артефактор, то, думаю, вам не составит особого труда проконсультировать меня по вашей специальности.

Я, если честно, даже растерялась. И жутко разволновалась.

Как это – проконсультировать?! Еще вчера я была обычной студенткой…

– О Вечный! – простонал мистер Холт. – Как мне иногда хочется узнать, что вы там себе надумываете! Может, поделитесь? Нет?! Очень жаль! Мисс Фейл, мне нужно, чтобы вы дали оценку работе нескольких артефактов.

– Ну… я могу попробовать…

– Десять золотых! При условии, что вы нигде и никому не проговоритесь о том, что увидели.

– Согласна! – тут же выпалила я, пока он не передумал.

Чертово любопытство обязательно когда-нибудь мне вылезет боком.

Но сколько бы я себя мысленно ни костерила, руки сами собирали обратно в саквояж инструменты.

– Я готова!

– Неужели?! – наигранно удивился мистер Холт, чем уже просто вывел меня из себя. – Идемте, они в моем кабинете, – мотнул он головой, призывая следовать за ним.

И как бы меня ни злил этот человек, я не стала медлить. Десять золотых и чувство собственной важности гнали меня вперед с невиданной силой. Почти как часы-артефакт.

– Мистер Холт, – все же не выдержала и обратилась я к мужчине, поднимаясь по ступеням на второй этаж, – а вам говорили, что у вас ужасный характер? Мне просто интересно…

– До сего дня самоубийц не находилось! – мрачно буркнул он в ответ, даже не оглянувшись.

– В таком случае буду первой. Вы просто невыносимы.

– Можно подумать, вы – бальзам от душевных ран.