— Можно поговорить с вами?

Наверное, в моем лице он узрел одну из своих поклонниц, и поскольку был более чем удовлетворен моими внешними данными, то на просьбу отреагировал однозначно: кивнул с довольной улыбкой на лице, взял меня под локоть и жестом показал охранникам, что все в порядке. Тип с блудливой физиономией поник, явно огорченный несостоявшимся развлечением, каким должно было стать мое выдворение с охраняемой территории. Другой охранник смирился с этим довольно легко, отнесясь к происшедшему философски. В конечном итоге оба охранника удалились.

— Прошу… — Галантности певца не было предела, а у меня возникло небольшое затруднение, которое заключалось в том, что я упорно не могла вспомнить его имя. Хороша же из меня поклонница… «Ну да ладно, постараюсь выкрутиться», — решила я и уже собралась было войти в широко раскрытую дверь. Не тут-то было! Край моей легкой шифоновой блузки зацепился за резной крючок возле двери, предназначенный, очевидно, для сумок, и в результате я оказалась в своеобразной западне, поскольку сама освободиться никак не могла. Дернувшись несколько раз, я убедилась, что блузка держится крепко, и бросила попытки, оставшись стоять в дверях.

Мой кавалер наблюдал за моими отнюдь не нравственными метаниями с некоторым недоумением. Потом, сообразив наконец, что происходит, он сначала озвучил свою догадку обрадованным: «А-а-а-а, так вон в чем дело!», а потом радостно сообщил мне:

— Ну вот, теперь вы у меня в плену!

«Идиот!» — пронеслось у меня в голове, но вслух я кокетливо произнесла:

— Однако такой галантный мужчина, как вы, конечно, не будет держать меня в столь неудобном положении долго…

Зря я была так в этом уверена: парня, очевидно, забавляла ситуация, потому что он вовсе не спешил ее изменить. Наклонившись ко мне так близко, как только мог, он явно вознамерился осуществить отнюдь не целомудренный поцелуй, чего я не могла избежать по причине своей несвободы. Через несколько секунд тип отлепился от моих губ и, сообразив, по-видимому, что несколько перегнул палку, помог-таки мне освободиться. Почти одновременно мы протиснулись внутрь студии.

Теперь я была настроена решительно и сразу же постаралась взять бразды управления ситуацией в свои руки. Прежде всего я не стала строить из себя журналистку или тем более поклонницу, а совершенно честно представилась частным детективом.

— Я веду одно расследование, и по ходу дела мне необходимо собрать информацию о человеке, который может быть вам хорошо известен. Это Валерий Василовский.

На лице моего собеседника воцарилось недоумение.

— Василовский? А вы разве не знаете, что он с нами уже давно не сотрудничает?

— Собственно говоря, то, что я знаю, не имеет значения. Но мне это действительно пока неизвестно. Скажем так: я надеюсь на вас в плане получения информации и буду крайне признательна, если вы мне поможете.

— Чем сможем — поможем, — рассеянно проговорил парень и задумался. А потом неожиданно заявил: — В общем, скажу так: Василовский, прошу прощения за грубость, — редкая скотина.

— Знаете ли, что-то подобное я уже слышала в разных вариациях. Поэтому, если можете, объясните более подробно.

— Народ сходится во мнении, — усмехнулся парень, скептически подняв брови. — Ладно, рассказываю как есть. Вместе с Василовским мы создали один-единственный хит, чего нам вполне хватило для того, чтобы заречься когда-либо в будущем связываться с этим человеком. Он не просто тиран. Он — одновременно великая личность и тиран с очень большой буквы, что в принципе еще хуже. Его поведение полностью соответствует его сути: он старается показать свою значимость, которая действительно существует, но показать так, чтобы всем остальным стало жутко. Поясню на своем примере, — продолжил он, заметив недоумение, возникшее на моем лице. — Он присутствовал почти на каждой нашей репетиции. Если ему казалось, что мы недостаточно хорошо чувствуем музыку, мог устроить грандиозный скандал с жуткими оскорблениями и уйти, изо всех сил грохнув дверью. А потом, когда мы уже не знали, на каком свете находимся из-за сомнений относительно дальнейшей судьбы и нашей песни, и своей собственной, он неожиданно появлялся и вел себя буквально как ни в чем не бывало. В общем, мы промучились так около месяца, а наконец закончив эту вещь, коллективно сошлись в решении, что лучше мы будем сотрудничать с менее маститыми композиторами, но по крайней мере сохраним свои нервы в целости.

— С тех пор вы не пересекались?

— Лично мы — нет, но вот Сашка Иванцев после того, как откололся от группы, продолжил сотрудничать с Василовским. Его можно понять: одному человеку в отсутствие привычного для публики коллектива требуется повышенная гарантия того, что его творчество будет востребовано и принято. Иначе он не смог бы продержаться на плаву. Поэтому Сашка и ухватился за возможность сотрудничества с Василовским. Представляю, что ему пришлось вытерпеть…

Очевидно, в счастливое преображение господина Василовского, в результате которого тот стал «белым и пушистым», мой собеседник не верил. В безапелляционной манере он высказался против робко предложенного мною варианта, что периоды плохого настроения и как следствие соответствующего столь же плохого поведения бывают у каждого человека из-за, скажем, житейских проблем или, совсем банально, из-за дурного самочувствия. Парень, имени которого я так и не смогла вспомнить, остался категоричен: Василовский — человек по жизни подлый, и все тут.

— Но, может быть, у них c Иванцевым сложились ровные отношения и Александру не пришлось особенно напрягаться, чтобы соответствовать требованиям Василовского… — как бы невзначай произнесла я, на что парень прореагировал прямо-таки бурно.

— Да вы что! Я несколько дней назад виделся с Сашкой, так он мне такое рассказал! Василовский по какой-то дури вдруг вообще отказался с ним работать, представляете? Это ж не только позор, но и потеря преимуществ, времени…

— А что же они не поделили?

— Не знаю, не интересовался. Но это и не важно: Василовский умеет найти повод, чтобы спровоцировать ссору, а там уж и до войны недалеко.

— А вы, значит, по-прежнему поддерживаете отношения с Александром Иванцевым?

— Нет, что вы, просто случайно встретились. Он сейчас уж больно великий стал, к нему и не подойдешь.

— Не могли бы вы мне дать его тарасовский адрес?

— Могу, конечно, почему же нет…

И парень написал на бумажке адрес, после чего наше с ним общение можно было спокойно заканчивать. Теперь мне предстояло выяснить факты, касающиеся личности и жизни Александра Иванцева, поскольку сразу заваливаться к нему на квартиру и разговаривать с ним лично было бы необдуманным. Круг подозреваемых постепенно сужался и, соответственно, шансы выйти на преступника возрастали.

Пресловутый Интернет в деле сбора информации я решила отложить на потом, поскольку пользоваться гостеприимством моего соседа Ваньки, не зная точно, уехала ли его мамаша, не хотелось. Да в общем-то может случиться и так, что Всемирная паутина мне и не понадобится. Конечно, если удастся найти что-нибудь интересное в других источниках. Кстати, о последних… Наверное, лучше всего будет по старинке отправиться по библиотекам, где можно взять подшивки всех местных, а также молодежных тарасовских газет за последние несколько месяцев и постараться выудить из них хоть что-нибудь стоящее.