Я показывала им свои детские картинки с изображением тех мест, где я побывала на медитациях, и картинки, нарисованные позже — с Девочкой и Лунным Котом в «главных ролях». Все замирали и пытались не смотреть, но ВИДЕТЬ.

Потом мы сидели за столом, как это делают все обычные люди. Каждый из гостей являлся свидетелем какой-то мистической истории или события, которые происходили со мной в последний год. И тогда они вдруг попросили меня ВСПОМНИТЬ всё, что «случалось». Как здорово, что им это было действительно интересно.

Конечно, вспомнить всё — не очень реально, хотя бы потому, что со мной подобные истории происходят почти каждый день, но они стали по очереди подсказывать мне то, что каждый из них знал.

Я рассказала, как совершенно «случайно» познакомилась с Жанной, про игру с перемещением во времени и пространстве, про сны, которые сбывались, и про знание, которое вдруг неизвестно откуда приходит ко мне наяву. Так, например, почти за год до того, как это произошло, я узнала, что один мой знакомый Чёрный Маг попадёт в аварию и погибнет, но, буквально за месяц до…, я «подключилась» к нему, и он всё-таки выжил.

Двое из присутствующих рассказали остальным про перемещение тяжеленного стола за обедом в столовой, когда я была просто очень сильно зла на Мальчика, но пыталась сдержаться, чтобы не высказать ему при всех то, что я о нём, собственно, думаю. А потом они попросили меня рассказать одну забавную историю про бомжей.

* * *

Дело в том, что я часто езжу на метро, потому что ещё, видимо, не вспомнила, как можно перемещаться в этом мире, не используя земные средства передвижения.

В тот день я возвращалась поздно вечером с работы в полупустом вагоне и читала очень интересную книжку одного из Учителей. Я дошла до главы, в которой говорилось, что ни в коем случае нельзя презирать или выражать какие-либо другие негативные эмоции по отношению к бомжам.

В этот момент поезд остановился на одной из центральных станций. Открылись двери, и в вагон зашло несколько человек. Вокруг было очень много свободных мест. Я продолжала читать книгу, как вдруг на сидение справа от меня буквально «с Неба свалился» бомж.

Все вокруг поморщились и с интересом ждали моей реакции. Я оторвалась от книги и, не выражая абсолютно никакого негатива, с любопытством посмотрела на своего новоиспечённого соседа. Он был подобающе жутко одет и пах так, как и полагается пахнуть всем без исключения бомжам. Одной рукой он держал какой-то огромный, грязный и набитый, одному лишь ему известно чем, мешок. Мне показалось, что ему лет пятьдесят.

Бомж же всё это время с интересом изучал меня, как будто пытаясь разглядеть то, что живёт у меня внутри земного тела. Внезапно, к моему изумлению, своей второй и свободной от мешка рукой, бомж полез в один из карманов того, что когда-то, судя по всему, было курткой. Покопавшись в кармане, он извлёк оттуда… ОЧКИ, тут же и как-то совсем не по-бомжовски протёр их о свой грязный рукав, нацепил их на нос, наклонился ко мне и… практически завис над книгой, которую я продолжала держать открытой всё это время как раз на странице о его товарищах по несчастью. Он принялся ЧИТАТЬ ЭТУ КНИГУ…

Все те немногие, кто находился в полупустом вагоне, наблюдали немую сцену, не веря своим глазам. Я улыбалась.

Не прошло и нескольких дней, как мне пришлось поехать на одну встречу в центр города. Народу на этот раз в вагоне набралось достаточно много. Мне надо было проехать всего три остановки. И тут рядом со мной освободилось место и, конечно же, на него, откуда ни возьмись, приземлился ещё один бомжик.

Он был стареньким, с каким-то очень-очень мутным взглядом маленьких серых глаз, но, как мне показалось, с тем же огромным и грязным мешком в руке. Бомж еле-еле шевелил языком, хотя совершенно не был пьян. Он тихо спросил, когда будет «такая-то» станция, но никто не прореагировал.

Я повернулась к нему и сказала, что нужная ему станция — следующая, после чего, абсолютно не выражая никаких негативных эмоций, продолжила читать ту замечательную книгу того Учителя.

И вот поезд остановился на станции, где мой сосед должен выйти, чтобы продолжить свой Путь. Но бомж продолжал сидеть и медитировать. Люди уже заходили в вагон. И мне стало страшно, что он так и проедет мимо своего Пути. Тогда я повернулась к нему и сказала, что это — его остановка.

Бомж вдруг посмотрел мне в глаза, и я замерла. Его мутный взгляд внезапно стал совершенно чистым и глубоким. Он смотрел сквозь меня. Я нервничала, что он не успеет выйти из вагона. Бомж встал, продолжая сканировать меня, и вдруг как-то грустно, но по-доброму произнёс:

— Ты — с Неба, да?

Последний третий бомж попался мне в тот же вечер, когда я вышла из продуктового магазина. Он сидел на ступеньках, держал в руке кусок белого хлеба, запивая его молоком из бумажного пакетика, и в паузах между своей скромной трапезой что-то громко распевал на всю улицу. Внезапно он увидел меня и на мгновение замолчал. А потом вдруг абсолютно серьёзным голосом произнёс:

— Осторожно! Ты можешь упасть, а тебе… никак нельзя падать…

* * *

— Правильно… Нельзя тебе падать! — сказала одна из присутствующих. — Тебе надо отдать в мир то, что ты знаешь. Через заклинания и картины.

Я подумала, что, наверно, мне действительно нужно издать все свои заклинания, которые я писала почти две трети жизни, и подарить их людям. Когда-то я даже не могла себе представить, что эти заклинания окажутся на полке моего стеллажа в виде настоящих книг, а не продолжат пылиться в стареньких тетрадках в клеточку в дальнем ящике стола. Мои заклинания — это то, что в Земной Реальности сделала я сама, а не кто-то. Однажды моя двоюродная сестра сказала: если ты делаешь в этой жизни нечто, что однажды, когда тебя не будет, сможет сделать точно так же кто-то другой, значит, ты не делаешь Здесь вообще ничего.

— Ты должна что-то придумать, какое-то своё личное дело. Может, тебе людей лечить, а? — спросила одна из моих подруг, которая сидела на другом конце стола.

Она была преуспевающей бизнес-леди, училась у разных Учителей, но… периодически баловалась Чёрной Магией, о вреде которой я не раз ей говорила. Не знаю уж, почему, но моей подруге, в отличие от меня, посылали мужчин просто горстями и без перерыва. Так, что я не успевала запоминать их имён. На что подруга, наверное, обижалась, когда спрашивала меня в очередной раз по телефону, что я думаю про Васю, Петю и Костю, а я молчала только потому, что пыталась вспомнить, кто из них кто, даже не пытаясь понять, что стало с Ваней, Сашей и Мишей, о которых она спрашивала меня месяц назад. Нет, я ей не завидовала, потому что сама я с аналогичной ситуацией точно бы не справилась. Но логика Высших Сил иногда ставит меня в тупик.

В тот день подруга сидела на другом конце стола как раз напротив меня. Я вдруг увидела её Иным Зрением, потому что на таком расстоянии я уже практически не вижу земным. Подруга заметила мой ТОТ взгляд и со страхом спросила:

— Что видишь?