— Интересная история. Ладно, папаша, мне пора. Поздновато уже.

Максим сел в машину и включил фары. До Москвы он добрался за час двадцать. Во дворе старого дома, выселенного под слом, его поджидала «газель» «скорой помощи».

Максим выволок труп из кузова и перетащил его в салон санитарной машины. Оставив самосвал во дворе, он надел на себя белый халат и сел за руль «газели».

К часу ночи он подъехал к моргу районной больницы. Во дворе у черного хода сидел сухопарый мужичок с огромной лысой головой и курил. Поверх зеленого халата был надет черный резиновый фартук.

Максим вышел из машины и подошел к мужичку.

— Привет, Трофимыч.

— Оболтус. Кто тебе позволил график нарушать? Думаешь, мы здесь в бирюльки играем?

У Трофимыча был низкий хриплый голос, который не вязался с его тщедушной внешностью.

— Хорошо, что вообще приехал. Ванька все карты спутал.

— Ладно, давай мертвечину и сбагривай отсюда.

Он протянул ему конверт.

— Здесь все документы. Приедешь за телом к девяти утра. Автобус из «Ритуала» уже заказан. Получишь гроб — и прямиком в крематорий. Зал номер три. Сушкин будет ждать на месте.

Максим открыл задние дверцы машины. Трофимыч глянул в салон.

— А это что такое?

— Из могилы доставал. Торопился, не успел распаковать.

— Дуралей! А если бы кто еще вошел?! Пентюх неотесанный! Быстро срывай эту дрянь и клади ее на носилки. Со мной вниз понесешь.

Максим достал нож, залез в салон и располосовал целлофан. Выдернув его из-под трупа, он оторопел. Куда девалась его находчивость! Трофимыч оказался более расторопным, запрыгнул в салон и захлопнул за собой дверцы.

— Ну что скажешь, оболтус?

— Ничего. Баба как баба.

— Ты кому мозги пудришь? Гроб доставили по размеру. А в него три таких коротышки влезут. И окочурилась она не сегодня, а с неделю назад. Ишь вонища какая пошла.

Максима вырвало, он едва успел отвернуться к целлофановой упаковке.

Трофимыч перевернул окоченевшее скрюченное тело.

— Так. Нам только этого не хватало. Проникающее ножевое. Ты что мне привез? Погубить всех нас хочешь?

— Хватит каркать. Несем вниз и забьем ее в ящик.

— Труп окоченел. Придется сухожилия перерезать. Нет, пора завязывать с вашей компанией.

— Короче, так, — кашляя и затыкая нос, пробормотал Максим. — Кладем ее в гроб, и баста Забивать не будем. Сейчас я смотаюсь домой за фотоаппаратом, и мы ее зафиксируем. Пусть хозяин думает о последствиях, а эту курицу мы похороним, как запланировано. А ты, старая трещотка, бери грим и сделай из нее живую. Глаза не прикрывай. А теперь хорош базарить, накинем сверху простыню, и в подвал.

— Твое счастье, что ночь на дворе и врачей нет. А то бы послал я тебя с этой дырявой гнилью куда подальше.

Максим скрипнул зубами. Он не любил, когда с ним так разговаривают.

После сауны они сидели за столом и пили горячий чай из самовара. Нодия посмотрел на доктора и покачал головой.

— Так, значит, этого майора накрыли на взятках?

— Да, взяли с поличным. Но его ценят, парень он головастый, и выгонять не стали. Семен подбросил эту же взятку в квартиру к истцу, и получилось так, что тот оклеветал следователя. В управлении все знали, конечно, но закрыли на это глаза, а иначе без суда не обошлось бы. Теперь Добрушина поставили на контроль. Он и рубля не возьмет, даже если накроет кого-нибудь на горячих углях. А без денег ему кранты. Женушка у него слишком крутая. Сосет из него кровь и никак не напьется. Ей только давай. А она для него дороже всего на свете. Превратила мужика в тряпку.

— Если я тебя правильно понял, то жена Добрушина и есть его ахиллесова пята.

— Да, пожалуй, других слабых мест у него нет. Он мужик отчаянный. Напугать такого трудно. Он и на автомат попрет, если его разозлить. Взятки брал у жулья, а с настоящими урками обращался жестко. Начинал с оперов. Со смертью встречался. Диплом получил, в следователи ушел. В каких-то делах мужик принципиальный, но и подачками не гнушается. Шаткий элемент. Цвет меняет по обстановке, как хамелеон. А в жизни очень приятный человек. Обаятельный, веселый, бабам нравится. И не подумаешь, что мент. Штампа на лбу нет. Дочь свою обожает. Семья для него все, однако от баб не отворачивается. На любую залезет, если та его пальцем поманит.

— Противоречивая личность. Без особых принципов. Мертвую женщину закопал и глазом не моргнул.

— Неустойчивая психика. Человек, который борется за закон и порядок и делает это искренне с убеждениями, в то же время для собственного «я» всегда находит оправдания. Своеобразная мания величия.

— Что часто приводит к паранойе.

Игорь Валентинович ухмыльнулся.

— Я, конечно, не психиатр, а терапевт, но вы явно сгущаете краски.

— Адвокат обязан быть психологом, психиатром и психоаналитиком. Хороший адвокат. Нет, дорогой Игорек, диагноз я ставить не тороплюсь. Мои предположения не тянут на выводы. Когда я познакомлюсь с этим человеком ближе, тогда картина прояснится, а сейчас я размышляю. Ты можешь нас познакомить?

Игорь подумал.

— У них в доме часто устраиваются вечеринки. Приходят друзья жены. Семен меня часто приглашает. Ему хочется, чтобы кто-то был с его стороны. С работы он никого позвать не может. Не тот круг, и он не хочет, чтобы видели его квартиру. Пойдут слухи.

— Значит, осторожность не чужда ему.

— Он достаточно умен, чтобы не делать примитивных ошибок. Я думаю, мы сумеем попасть на одну из его вечеринок. И вот что еще интересно. Пару недель назад Семен продал мне свой «фольксваген». Срочно требовалось отдать долг одной старой любовнице. Боялся, что та может раскрыть перед его женой некоторые карты. А на следующий день приносит деньги назад и забирает машину. Мол, ему удалось договориться с Раечкой, и та отказалась от своих замыслов. Я, разумеется, не поверил, но не придал этому особого значения. С такой стервой, как Раечка, договориться невозможно. Если та что-то задумала, то доводит дело до конца.

— Интересная история. Постарайся узнать подробности. Меня заинтересовал твой приятель. Я хочу знать о нем все. Любая деталь может иметь большое значение.

— Постараюсь столкнуться с Раечкой где-нибудь на улице. Она баба болтливая. Да и посидеть в ресторанчике на халявину всегда с удовольствием.

С чаепитием было покончено. Игорь Валентичович отправился спать в свою одинокую постель, а адвокат продолжил работу. Он не любил откладывать нерешенные вопросы на потом и того же требовал от своей команды.

Богданович ждал его у себя дома. Нотариус подготовил нужные документы и был готов ответить на любой вопрос. Он знал о педантичности и скрупулезности своего шефа, и на любой, даже неожиданный вопрос у него имелся ответ. В том случае, разумеется, если вопрос имел решение.