постижению реальности — что приведет в свою очередь к замедлению их умственного развития и даже остановке движения… Так что ограничимся сказанным.

— Да, Пастух, — согласилась черно-белая Марта, — слишком у вас с Еленой заумные разговоры, уходящие в сложные области, а нам, телкам, хотелось бы знать про окружающий мир более насущные и практичные вещи, которые составляют… обыденность.

— В конце концов, Ида могла бы посвятить нас во многое, но она все больше молчит, мычанием своим объясняя только те сложные вещи, о которых вы просите, и не вдается в подробности обычного коровьего быта, — высказалась светло-рыжая Сонька.

— К тому же, — пожаловалась Танька-красава, — у меня постоянное ощущение, что мы движемся в какой-то замкнутой капсуле, отгороженные от внешнего мира…

— Да, Пастух, — добавила Антонина-гадалка, — хотелось бы получить какие-то сведения о движении вокруг, которое мы пока что не видим и только знаем о нем, узнать о происходящем на соседних дорогах и на высших кругах, — тогда бы мы составили более ясное представление о той насущности и обыденности, о которых сказала Марта.

— А почему бы, к примеру, — предложила угрюмая Анна, — не попросить об этом Подслушивателя? Пусть расскажет: что где происходит, кто о чем говорит, чем живет великое стадо… Ну, просто чтобы мы были в курсе событий и скорее подстроились под существенное.

14. Информация и сплетни

— Знания о плоскости постигаются в очередности, строго столб за столбом, — ответил Пастух. — И, уверяю вас, в конце первого круга вы будете знать все, что требуется корове для полноценного пребывания в стаде; те же из вас, кто проявит пытливость, будут знать даже больше необходимого. Информация же о происходящем вокруг, в том виде, в котором она распространяется в проекционной иллюзии, здесь начисто перекрыта. Подслушиватель в прямой контакт со скотиной вступать не может, это запрещено. Вам, конечно, любая встретившаяся корова расскажет, что она видела на предыдущих столбах той дороги, по которой она идет, но никаким образом корова эта не сообщит о событиях на параллельных дорогах и тем более кругах, потому что сама не знает об этом и знать не должна. Собственно, для скотины перекрыта возможность распространения подобных сведений через какой-то источник. Надо сказать, однажды образовался подобный источник в виде Божественной сущности, которая обманным путем получала разные сведения о происходящем на плоскости, — Подслушиватель, замечу, наивнейшее создание, — и передавала парно- и непарнокопытным о том, где что происходит и кто о чем говорит. Божественная умиротворенность почти безмолвно пасущихся стад сразу же пришла в беспорядок… Но подробнее об этом вредном источнике и инциденте, связанном с ним, — на тридцать девятом столбе, где вы наяву увидите сущность, нарушившую своим поведением спокойствие Божественного движения и умиротворенность пастьбы. Так что только лишь мы, Пастухи, да и то после личного обращения к Хозяину, получаем от Подслушивателя сведения, предположим, о том, что происходит там, где нас нет в данный момент. И только Хозяину доступна вся информация о происходящем на плоскости. Вам же, телкам, а в будущем и коровам, предписано довольствоваться окружающими событиями по ходу движения, легкими, приятными сплетнями, а также тем источником собственной информации, который в вас, как в сущностях, высокоразвит и неиссякаем, хотя для этого необходимо его почувствовать — что и происходит обычно в конце первого круга, когда такие телки, как вы, став почти что коровами, начинают беспрерывно мычать, выражая свою коровью радость по поводу вдруг открывшегося им безотносительного понимания великого положения вещей. — И Пастух попросил: — Ида, расскажи телкам какую-нибудь доступную сплетню, которая не помрачила бы слабый телячий ум, и приведи пример великого понимания вещей из своего личного, неиссякаемого источника понимания.

— Му-у-у… — начала рассказывать Ида, но, видимо, тут же сообразив, что телки пока что не поймут целой коровьей сплетни, выраженной мычанием, перешла на проекционный язык: — На позапрошлом моем кругу, на двадцать восьмом столбе, я познакомилась с одной симпатичной пятнистой коровой, которая определяла свой возраст всего лишь как пять кругов, причем первой заговорила о возрасте. Ну, помычали вместе о том да о сем и разошлись — дороги наши не совпадали, — но корова эта показалась мне странной… Мне бесконечно много кругов, я опытная корова и поэтому сразу же заподозрила, что этой пятнистой корове более чем пять кругов, поскольку лишь после пятого круга корова заговаривает о возрасте… Впрочем, дело в другом. Вот что мне рассказала другая корова про эту корову, которая зачем-то скрывает свои круги. Корова эта — другая — слышала от той коровы, которая паслась на одном лугу с этой коровой — что скрывает круги, — что эта последняя встретилась на дальнем от дороги лугу со своим быком, от которого рожала телят несколько раз и считала его своим вечным быком, то есть, по-проекционному, мужем. Встретилась, но сразу заметила, что бык как-то не так настроен, и пахнет как-то не так, и прячет свой взгляд, как будто бы провинился. И правда, бык, недовольно сопя, вскоре признался ей в том, что встретил другую корову — в самом начале круга, возле какой-то лужи, и намерен теперь пастись и иметь общие интересы только лишь с ней, с вновь повстречавшейся… Мало того, признался, что эта последняя примитивнее, может быть, и глупее, чем прежняя, и раскраска у нее неказистая — серенькая, как у Марии-Елизаветы, которая, впрочем, от себя замечу, довольно умна, — но ему нравится больше и он будет спариваться исключительно только с ней… Сначала корова, скрывающая круги, не поверила, потом стала плакать, впала в истерику, но все же смирилась и предложила быку побыть с этой новой коровой сколько ему пожелается, но потом все же чтобы вернулся к ней. И решила отдать той корове жемчужную нитку со своей шеи и кисточки для ушей — из хвоста чего-то несущностного… Бык этот, по-проекционному редкая дрянь, но здесь, на плоскости, где нет хорошего и плохого, обыкновенная бычья сущность, согласился на это, и Пастух, выпасавший неподалеку стадо глупых баранов, снял украшения и по просьбе быка повесил на другую корову… Корова, видевшая все это и рассказавшая той корове, которая рассказала все это мне, пристыдила корову, принявшую украшения, но та, ничуть не смутившись, отправилась погулять с быком, а обиженная и брошенная корова сущностью ушла в никуда, переживать свое горе в проекционной иллюзии, коровья же ее плоть с жадностью начала поедать траву, не останавливаясь даже с наступлением тьмы… Другие уже коровы видели ее, поедающую траву в темноте, и описали мне это странное зрелище… Говорят еще… хотя, это уже неважно. Что