говорила моя бабушка — твоими молитвами. Ну и Вера тоже молодец. Она у нас многих с того света вытянула. Здорово, Шутник.

Юный чернявый десантник слегка прихрамывал, когда вышел из-за обгоревших зарослей ко входу в помещение. И был донельзя серьёзен. А вот показавшийся следом за ним беззаботный Баджер сиял как пятак:

— Ребзя, а есть чё пожрать? Мы ж весь день сюда пёрлись! Сто лет так много пешком не ходил!

— Раз вы здесь, значит у вас там в Люберцах теперь целая ферма. И ты не наелся?

— Ну так это когда было! — Юный байкер тут же выхватил взглядом банку тушёнки в руках у Дельты. — Э-э-э... Оставишь?

— Ну ты и хамло, Бадж... — Кира достала из рюкзака третью банку и кинула её в руки паренька. — На, лопай! Только всё сразу не жри! Оставь десантнику.

— Оке-е-ей! — Вскрыв консервы встроенным ключом, он немедленно приступил к трапезе прямо руками. И продолжил уже с набитым ртом. — Ковоче! Двой и Воб в кувсах. Лиф тове подтянетфя. Наффёт них токо не внаю... — Байкер кивнул на чернявого десантника и протянул ему банку. — Будеф?

Но тот с гордым видом покачал головой:

— Нет, благодарю. Я завтра буду у наших. Раз все в деле, то считайте, что договорились. Мои не зассут. Давно пора этим уродам вставить, как следует. Нужно только время и место. Вы точно сможете их всех вместе собрать?

— Не только всех вместе собрать. Но ещё и так, что они в идеале друг другу глотки грызть начнут — задолго до того, как мы на сцене покажемся.

— Хорошо, если так. — Борз с лёгким презрением покосился на Баджера, который продолжал доставать жирную тушёнку из банки руками. — А где именно?

— Слышали про Раменскую аномалию?

— Аномалию? — Удивлённо подняла брови Кира. — Это чё, типа как в «Сталкере»?

— Не совсем. Но похоже. Как я и говорил — там есть шанс совместить полезное с полезным...

Глава 9. Аномалии, мутанты и теория эволюции

Небольшой мыс, вдававшийся в озеро на десяток метров, стал нашим местом сбора. Высокий кустарник вдоль берега надёжно скрывал меня и кучку подростков от тех, кто должен был сегодня собраться на небольшом пляже на сотню метров южнее.

— Ну и где аномалия? Лес обычный. — Разочаровано воскликнула Кира, разглядывая противоположный берег в бинокль. — Он тут везде одинаковый — что вокруг Митино, что на юге. Ёлки-моталки, да осины с дубами... Забор только... Да и тот уже весь обвалился почти. Даже пляж прямо рядом!

— Но жор-то тут явно больше, чем в остальных ебенях! На каждом повороте кто-нибудь трётся. Чуть не врезался в одного! — Воскликнул Баджер. Из всех юных байкеров, которые прибыли на место встречи первыми, паренёк был наименее стеснительным. То ли потому что знал Киру ещё до того, как она стала местной легендой, то ли в силу простецкого характера. Уверен, что в потёртой косухе, драных джинсах и с криво выбритым самому себе ирокезом он ходил ещё до апокалипсиса. Настоящий панк. Наверное, от болезней весной его спас довольно крепкий иммунитет, выработанный ещё в мирное время. Так как гигиеной он явно не особо заморачивался. И сейчас, пользуясь свободным временем и регулируя что-то в двигателе своего стального коня, он уже успел измазать половину лица в машинном масле, когда чесал укусы комаров на носу или щёках.

— Тут в чём дело... — Я начал отвечать ему и Кире, но когда заметил, что остальные люберецкие мотоциклисты тоже навострили уши, обратился сразу ко всем. Ощущение было такое, словно я снова вёл урок. — Когда наши начальнички... Те самые, что теперь бегают где-то вокруг жилища Ивана... В общем, когда они боялись назвать вещи своими именами, то в ход обычно шли благозвучные эвфемизмы...

— Чего? Эфемизмы? — Бесхитростно перебил меня неряшливый байкер, щурившийся под полуденным солнцем. — Это что-то про феминисток что ли?

— Эвфемизмы. Это слова, которые означают очень плохие вещи, но звучат не так страшно. Не взрыв, а хлопок. Не наводнение, а подтопление. Не лесной пожар, а термоточка...

— Не пиздец, а фиаско! — Ухмыльнулся паренёк, обнажив сколотые передние зубы. Либо при падении, либо в драке.

— Типа того. Так вот не помню точно когда... Где-то в середине восьмидесятых, вроде... В этом леске внезапно обнаружили повышенный радиоактивный фон... В несколько раз выше естественного... И тогда назвали это не загрязнением. И не преступным фактом того, что кто-то тайно закопал здесь какие-то ядерные отходы. А назвали это место аномалией. — Я развёл руки в стороны, подчеркнув свой саркастичный тон. — Дескать, ну надо же, как удивительно! И неожиданно! Ведь никто! Никто ничего не знал! Само насралось, не иначе.

— Хм... Так если там отходы, то, может, не надо тогда тут сидеть? — Один из парней в мотоциклетной экипировке с подозрением осмотрел свои штаны и обувь, словно собирался разглядеть на них радиоактивное загрязнение.

— Забор как раз поставили перед той зоной, куда не стоит ходить. А здесь безопасно. Хранилище подземное и лес вокруг. Пыль не разносится.

— И чё там? Прямо мутанты были? — Баджер окончательно отвлёкся от своего мелкого ремонта.

— Ага. И «Долг» со «Свободой» перестреливаются каждый день!

— А в центре — монолит!

— И бюреры хороводом!

— Вон смотри, снарк побежал!

— Поплыл, поплыл!

— Тихо... — Негромкий голос Лиса мигом остановил нараставшую волну детского стёба. — В Москве теперь и без снарков всякой дряни хватает. И если жоры в том леске теперь кучкуются также, как в метро или Коммунарке...

Он не стал заканчивать мысль, продолжив задумчиво жевать травинку. Но все всё и так поняли. И никто из его команды не стал огрызаться в ответ или пытаться продолжать прикалываться над Баджером. Все напряжённо начали всматриваться за далёкую сетчатую изгородь. Но за проваленными ржавыми секциями с колючей проволокой не было заметно иного движения, кроме раскачивающихся на ветру деревьев. И за шумом ветра не было слышно ничего подозрительного.

— Так и чё? Я правильно поняла, что там в лесу какой-то радиоактивный могильник? — Первой тишину нарушила Кира, продолжая искать признаки аномальной активности через бинокль.

— Именно так. И никто толком не знал, откуда он взялся. По крайней мере, официально.

— А неофициально? — Тихо спросил Лис.

—