Он постарел, осунулся, исхудал, борода отросла, но все равно в нем угадывались черты Даниэля Элварса.

— Не может быть… — прошептала я.

Рик уже подбежал к клетке в поисках замка. В этот раз он не стал задумываться о механизме, просто взял металлический штырь и снес дверь с железных петель.

По очереди опираясь на прутья, Даниэль вышел к свободе и кинулся обнимать нас. Я задержала дыхание, пахло от узника просто ужасно, но от объятий не отвернулась. Он много лет провел в заточении, имеет он право порадоваться.

— Ричард, — голос Даниэля прорезался, он плакал и вглядывался в наши лица, чтобы запомнить своих спасителей. — Ты нашел мои подсказки?

— Их нашла она, — Рик представил меня. — Это леди Николетта Феррано.

— Просто Ника…

Во все глаза я рассматривала камеру главного узника монастыря, лорда Даниэля Элварса. Всё вокруг было в исписанных листах.

— Вы Югр Ставский? Как же? Вам разрешали писать?

Посыпались вопросы один за другим, но Даниэль спокойно воспринял мое любопытство. Кажется, он сейчас был готов ответить на любой вопрос, лишь бы с ним говорили.

— Ох, — вздохнул он, и мы с Риком тут же его подхватили и поволокли на волю.

Стены и коридоры сменялись, а Даниэль всё говорил.

— Монахи… Самозванцы… Те, кого Филипп назначил управлять здесь — любители наживы. Когда они увидели, чем я занимаюсь в камере, они сразу смекнули, как на этом заработать. Филипп-то им почти ничего не платил. Каждую рукопись они прочитывали прежде, чем отправлять в город. Но я не глуп, чтобы писать о своем местонахождении в открытую. Все же я очень надеялся, что один из моих читателей увидит послание. Я… Я поверить не могу, что этот день настал.

— Мы тоже, друг… — подбодрил его Рик. — Рад, что ты с нами.

— Не представляешь, как рад этому я!

Настоящий Даниэль Элварс оказался очень открытым и разговорчивым. Совсем не таким, каким его изображал Филипп. Была бы у него семья, они бы давно разоблачили самозванца. Но… Семьи у него не было, лорд был одинок. Хотя, быть может, не насколько одинок.

В стихийном лазарете нового пациента встретили тревожным молчанием. Во все глаза они рассматривали узника с бородой, но даже не пытались поздороваться. Никто не знал, чего от него ожидать.

Положение спасла Луиза.

Как ни в чем не бывало, она подошла к пациенту и приложила руку на лоб.

— Сияющий, да у вас жар! — воскликнула она, а потом закусила губу.

Наверное, не стоит упоминать Сияющего при сияющих… К этому еще привыкнуть надо. Смущение Луизы выглядело настолько искренне, что напряжение в рядах спало.

Даниэля приветствовали, как своего.

Выглянув из-за колонны, командир Гард подал мне знак. Оставив мужчин, я поспешила на разговор.

Глава 20. Дары монахов

Гард смотрел так пристально, что я даже смутилась.

— Мориш говорил, что у тебя тут дело, но я и представить не мог, что все настолько серьезно.

Кивнула, к чему отрицать очевидное?

— Сегодня мы спасли много людей, и все благодаря вам. Одна бы я не справилась.

— Это точно, — хмыкнул Гард и орлиным взглядом осмотрел помещение храма.

— А что это за парень, Рик, кажется? Ты его знаешь?

— Он… симпатичный, — уклончиво ответила я.

— Ох… Ясно. Женщины, что с них взять.

Махнул рукой и по-отечески улыбнулся.

Уже к вечеру состоялась свадьба. На вершине холма под священным древом Луиза и ее суженый Марк поклялись друг другу в верности.

Это невозможно объяснить рационально, но, по верованиям народа солнца, каждый человек имеет свою половинку. Когда они встречаются, появляется нерушимая связь, которая безо всякой магии скрепляет умы и сердца. Луиза и Марк встретились во сне, каким-то образом он смог ментально позвать свою половинку. Не общаться, не видеться, в темноте пещеры, сидя на мокром полу, он мог только звать.

И Луиза услышала.

Мы долго умилялись, поздравляли молодых. Хотя в этот момент на сердце лежала грусть. И я, и Рик, мы оба понимали, что Луиза не вернется из путешествия. Теперь она жена сияющего монаха и останется здесь, будет доброй женой и ласковой матерью. Быть может, когда-то мы увидим ее детей с сияющей кожей или не очень сияющей. Будет у них дефект, как у Луизы, или они пойдут в отца… Все это наполняло сердце трепетом и грустью.

Жизнь не стоит на месте, пора двигаться и нам.

Рассвет в горах — невероятное зрелище. Пока мы спали, монахи успели навести порядок в своем доме, храме надежд, вечном пристанище солнечного народа.

Филиппа заперли в пещере, в камере, где раньше сидел Даниэль. Пережившие многолетнее заточение, монахи сумели выдержать испытание человечности. Ни один из них не предложил запереть Филиппа в клетке, где сидели они. Ни один не предложил отомстить.

Они повели себя милосердно, даже слишком. На мой взгляд, Филипп заслужил заточение в самой строгой тюрьме с самыми ужасными условиями. Но… Сияющие монахи посчитали, что уже достаточно его наказали и были готовы передать его властям, как только поступит запрос.

Подставные монахи, что варили сияющий крем и выдавали себя за сияющий народ, сбежали, как только поняли, что Филипп их больше не защитит. Бросив все свои лаборатории, разработки, личные вещи, забитые сундуки с камнями силы. Жизнь оказалась дороже.

Когда мы вышли на площадь попрощаться, на горизонте появился первый луч солнца. Небо окрасилось в нежный оттенок оранжевого, а облака распушились розовым. Свет становился ярче, а на площади постепенно начали собираться люди. В походной одежде, с рюкзаками. Сытые и выспавшиеся, мы стояли в ожидании приказа командира отправляться в путь. Рик и Даниэль были с нами, мне даже показалось, что среди повстанцев оба чувствовали себя комфортно. Даниэль нормально помылся впервые за много лет, выспался, щеки приобрели румянец. В отличие от всех нас он с нетерпением ждал возможности покинуть это место.

Монахи столпились у железных ворот. Солнечные лучи били им в спину, но вместо тени они отбрасывали лишь свет. Вперед вышел Ноэль.

— Нет таких слов, чтобы отблагодарить вас. Войны, спасители, храбрые мужи.

При каждом слове мужчины выпрямлялись, поднимали головы, взгляды становились серьезнее.

— Этот рассвет запомнится нам всем, — продолжал Ноэль. — Пусть он станет началом новой жизни, нового, справедливого мира. Будет наполнен надеждой, верой в будущее, которое вы строите для себя и своих потомков. Сияющий народ чтит выбор людей. Мы окажем любую помощь в благодарность за наше спасение.

— Нам ничего не нужно, — ответил Гард, и в рядах монахов послышались облегченные выдохи.

— И всё же одного из вас