— А если я перевезу товар, то ты будешь в расчете? — не поверила Ольга. — Странно как-то…

— Товар дорогой. А перевозка еще дороже — Никита затянулся сигаретой и добавил. — И мы за него головой отвечаем. В прямом смысле. — Он усмехнулся и чикнул себя пальцем по шее — Иначе кирдык-башка…

— Я поняла, поняла, — торопливо кивнула Ольга. — Если это вправду так серьезно Если тебе нужно… Конечно, я все сделаю… Только я боюсь. Никита…

Он прижал ее к себе и серьезно сказал, помолчав:

— Я и сам боюсь, девочка…

Лидка свесилась с подножки и довольно ухмыльнулась. По платформе к ним бежал Игорек с букетом роз и большой коробкой под мышкой.

Ольга поцеловала Никиту, прильнула к нему, а он опять ее отодвинул.

— Ну, не висни, не на войну ухожу. Через пару часов увидимся.

— Ты придешь к отправлению?

— Нет. Жди груз в Тоннельной. Вы сколько стоите?

— Пятнадцать минут.

— Тогда успеем.

В узком проходе вагона была давка. Встречающие поднимались в вагон и мешали выходить пассажирам. Кто-то с кем-то ругался, кто-то смеялся, кто-то целовался. Наконец вся эта гомонящая людская масса выплеснулась на перрон. Тогда и Никита вышел из купе.

— Открой мне ту дверь, — велел он.

И Ольга послушно отворила противоположный выход — не к вокзалу, а между путями. Никита спрыгнул вниз, махнул ей и быстро пошел прочь. Он перебрался через площадку стоящего рядом товарняка и скоро скрылся из виду.

Даже не оглянулся… Ольга вздохнула. На душе было тревожно.

— Ты смотри, что он принес! — гаркнула над ухом Лидка. — На розы раскошелился… Зашибись!

Игорек чувствовал, что почти прощен, и довольно улыбался. Лидка демонстративно не обращала внимания на большую розовую коробку у него в руках, а он поворачивал ее то так, то эдак, но тоже молчал: ждал, когда спросят. Ольга пришла ему на выручку:

— Что там у тебя, Игорек? Зефир в шоколаде?

— А что, похоже?

— Он меня нарочно откармливает, — сказала Лидка. — Хочет, чтоб на меня ни один мужик не взглянул. Я скоро в двери проходить не буду…

— Ничего, я проем расширю, — хмыкнул Игорек. — Не проблема. Только это не зефир, девочки… И вообще несъедобное…

— Какие-нибудь причиндалы? — догадалась Ольга.

Игорек распахнул крышку коробки, откидную, на розовых атласных ленточках, и жестом фокусника торжественно извлек оттуда белоснежную длинную фату. Многослойная, затканная шелковыми цветами, она была настоящим произведением искусства. Лида ахнула, отступила на шаг, чтоб получше рассмотреть это чудо… и тут же закричала на жениха:

— Убери немедленно! С ума сошел?! Сейчас все испачкаешь!

Она вытянула руку, двумя пальчиками ухватила фату за краешек и принялась запихивать ее обратно в коробку. Но по толстым щекам ее расплылась счастливая полуулыбка, хотя Лидка изо всех сил старалась быть по-прежнему строгой.

— Дорого, поди? — выговаривала она Игорьку. — Небось, кучу денег спустил?! Ох, совсем ты себя в тратах не контролируешь. Как жить будем? Я, значит, работать, крутиться, рисковать, а ты прогуливать? Швырять налево и направо, так?

— Да что ты, Лидок! — Игорек от неожиданности жалко залепетал: — Я же это… как лучше… Для тебя Мне же для тебя ничего не жалко, я же могу на хлебе и воде жить!

— На хлебе и водке! — фыркнула Лидка. — Тюря называется. А еще ты и на одной водке без хлеба можешь. — И тут же посерьезнела, ласково провела ладонью по щеке Игорька. — Что-то ты у меня похудел… Котлеты все доел, что я в прошлый раз лепила?

— Давно, — переглотнул Игорек. — Что там было-то!

— Я ж тебе сто штук нажарила'. - ахнула Лидка — Ну, ты и троглодит!

— Так две недели прошло! — жалобно сказал Игорек. — Я и борщ съел, и картошку всю…

— Пельмени бы купил, — строго сказала Лидка.

— На что? — Игорек вздохнул и покосился на коробку с фатой. — Она вообще-то жутко дорогая, Лидок…

— Все деньги ахнул? — догадалась Лидка.

— Все… Но ты не расстраивайся, — заторопился Игорь. — Я уже в комиссионке договорился Они у нас сразу после свадьбы ее примут, и почти за те же деньги. У заведующей племяшка замуж собралась… Удачно, правда?

— Еще чего?! — нахмурилась Лидка и прижала коробку к груди. — В комиссионку?! Это ж память! На всю жизнь! Может, еще детям нашим перейдет.

— А ты померяй, а? — робко попросил Игорек.

— Ну не здесь же! — всплеснула руками Лидка.

— А пойдем в вокзал, там в ресторане зеркало большое.

— Пойдем, — решила Лидка. — Заодно в вокзале руки вымою, а то у нас вода закончилась.

Ольга тоже увязалась следом. Все же интересно было, пойдет Лидке с ее простоватым широким лицом такая роскошная вещь? Да и как всякую женщину, Ольгу занимало все связанное со свадьбами. Своей-то у нее не было и, может, никогда не будет… А тоже ведь хочется хоть раз в жизни покрасоваться в белом платье до полу с такой вот сказочной фиговиной на голове…

Лидка тщательно умылась, причесалась, надела чистую блузку и теперь стояла перед большим ресторанным зеркалом, осторожно примеряя фату. Немногочисленные посетители даже есть перестали — все уставились на Лидку, а она чувствовала всеобщее внимание и волновалась. А от волнения, как обычно, срывалась на Игорьке.

— Ну и как ее мерить? Шпильки же нужны! Как она держаться будет, ты подумал?

Ольга сбегала в расположенную в соседнем зале парикмахерскую и принесла оттуда пригоршню шпилек. Вслед за ней смотреть на Лидку сбежалось полпарикмахерской. А за ними выглянул из фотосалона скучающий мастер.

Лидка укрепила шпильками забранные в высокий пучок волосы, водрузила сверху фату и бережно расправила длинные шелковистые края. Фата струилась почти до самого пола, вышитые гладью цветы переливались на солнце, а ядреные, пунцовые от волнения щеки нежно обрамляла воздушная белоснежная ткань. Она облаком овевала Лидку, скрадывая излишнюю полноту фигуры.

Ольга нагнулась и подхватила сзади невесомый сетчатый шлейф, отступила на пару шагов — и сразу же Лидка из простушки превратилась в королеву.

Она сама глазам своим не верила, глядя на собственное отражение. Даже дыхание перехватило… Да эта фата стоила тех денег, которые за нее отвалил Игорек. Уж раз в жизни ощутить себя по-настояшему неотразимой, а потом и помереть можно… Жаль, что нельзя так ходить по улицам каждый день.

— Ну, Лидок… — только и смог выговорить Игорь. От восхищения он дар речи потерял.

А фотограф Генка нацелил на Лидку свой навороченный «Никон» и ослепил присутствующих вспышкой.

— Ой, ну зачем ты?! — смутилась Лидка. — Я не одета, не причесана и вообще…

— Мадам, вы просто обалдеете, — галантно сказал Генка. — Это такой кадр… Настоящий живой фотоэтюд. А платья твоего