– Сколько ещё тебе работать? Мне нужно услышать эту историю с начала и до конца, прежде чем мы начнём с этим что-то делать.

Я открыла рот, закрыла и выдохнула. Для гнева и злости либо слишком рано, либо уже поздно. Можно оставаться со своей тайной наедине, но что дальше? Стоило вспомнить о прошедших неделях, словно бы выпавших из жизни, и становилось не по себе.

А можно рассказать человеку, который вроде как в этом разбирается. Может, ничем не поможет, но хотя бы выговорюсь. Психологическая помощь и всё в таком духе.

– Ты вообще кто такой? – спросила я, собравшись с мыслями. – Имя, профессия, девичья фамилия матери?

– Иоанн, сомнолог, даже не интересовался.

– Иоанн. – Я отставила стакан в сторону. – Ага…

– Да. Мои родители почему-то тридцать лет назад не остановились на Астемире, Добрыне, Мефодии или ещё каком-нибудь обычном имени, а предпочли Иоанн. Но можно Иван, я не обижаюсь.

– Ио, – сказала я. – Так интересней.

– Всё равно, – он пожал плечами. – Сколько тебе ещё работать?

– Да уже. – Я взглянула на часы. – Сейчас получу деньги, и можно поехать куда-нибудь, чтобы рассказывать страшные и странные истории. Других у меня на сегодня не предусмотрено. Ты, кстати, с чьей стороны? Жениха или невесты?

– Я двоюродный брат жениха и бывший парень невесты, так что с обеих. Но об этой истории мы поговорим как-нибудь в другой раз, если вообще поговорим.

Не сказать чтобы я собиралась развивать эту тему дальше, но некоторые взгляды, которыми меня одарили, когда я уходила с Ио, стали понятней.

А впрочем – чёрт бы с ними. Этих людей я увижу только на фотографиях, а деньги уже получены.

* * *

В итоге мы поехали ко мне. Тому было много второстепенных причин и лишь одна главная – я не могла представить, что рассказываю о снах в другом месте. Там, где меня будет смущать обстановка, интересовать интерьер или терзать желание расположиться с удобством. К тому же если на свадьбу приглашают бывшего парня, чаще всего он хороший человек. Порой даже слишком.

Мы сидели в комнате – я на кровати, а Ио в кресле-мешке. Я рассказывала историю про сны и всё порывалась открыть файлы, чтобы он их прочитал, но Ио лишь отмахивался. Содержание его не так интересовало, как мои ощущения до и после. Режим дня. Встречи. Общее состояние и настроение. Даже Хосонов и Мирошниченко увлекли его на пару минут.

Но чем дальше, тем меньше он задавал наводящих вопросов и всё больше погружался в себя, лишь механически кивая в такт моим словам. Вместо того чтобы разозлить, такое невнимание отчего-то усыпляло.

Я зевнула посреди фразы и помотала головой.

– Так! – он резко поднялся с кресла-мешка. По себе знаю, насколько это трудно сделать, так что позавидовала координации. – Ложись в постель. Раздеваться не надо. Сейчас мы проведём небольшой эксперимент.

– Не могу не спросить – какой?

– Если я прав, твоё сомнамбулическое состояние вызвано защитной реакцией организма. Где-то на пороге сознания застыл сон, который хочет прорваться. Но ты его не пускаешь. Настолько не хочешь видеть, что обманула сама себя и решила – я ведь и без того сплю. И реальность – это именно тот сон, который я вижу. Улавливаешь?

– С трудом.

– Не важно. Сейчас главное – всё-таки впустить сон. Но не волнуйся. Мы тебя подготовим, так что всё пройдёт лучше, чем в прошлый раз.

Я легла на кровать, а он встал у изголовья. И вдруг начал монотонно повторять:

– Отовсюду есть выход, главное – найти. Отовсюду есть выход, главное – найти. Отовсюду есть выход, главное – найти.

Сначала успокаивающе и неторопливо. Затем с ласковыми просительными интонациями. После – уговаривая и заставляя верить. А потом я всё-таки провалилась в сон, от которого бежала.

Воздух словно сахарная патока – липкая, обволакивающая тело. Солнце искажало действительность палящим маревом. Пот пропитал нашейный платок и спускался вниз, забираясь под блузку. Неразборчивый, но угрожающий гул толпы нарастал с каждой секундой приближения. Глухой и глубокий, словно рёв бушующего океана. Гул затих одномоментно, стоило миновать ту границу, за которой Кристина смогла бы разобрать звучащие слова.

Когда она приблизилась к дому, Мариу стоял на крыльце. Брат посмотрел на Кристину и улыбнулся краешком губ, хотя глаза при этом беспокойно бегали по лицам собравшихся людей. Кивнув, Мариу развернулся и скрылся в доме.

Толпа осталась на месте.

Кристина взглянула на собравшихся и поразилась тому, насколько же они одинаковы – измученные лица с горящими глазами надежды.

– Уходите, – сказала она. – Не мешайте нам жить.

Показалось, что просьба осталась неуслышанной, но постепенно люди принялись разбредаться. Словно механические фигурки с часовой башни, которые отбили положенное и теперь прячутся до следующего выхода.

Кристина проводила их взглядом, а затем зашла в дом. Прохлада, неведомым образом научившаяся выживать внутри, избавила от последних остатков липкой паутины уличной жары. Кристина закрыла глаза и вздохнула полной грудью.

Мариу она нашла в его комнате. Сквозь забитые и занавешенные окна свет просачивался тусклыми ручейками. Брат сидел на полу, укутавшись в тёмную хламиду, заменявшую ему одежду. Даже дома он скрывал уродство собственного тела.

– Что они хотели от тебя? – спросила Кристина.

– Они звали меня на карнавал, представляешь?

Кристина не представляла. Зачем Мариу понадобился им сейчас? Может быть, они решили, что в такие трудные времена, когда несколько лет продолжается засуха, необходимо присутствие всех? Может быть, они считают, что на празднике урожая им требуется больше молящихся? Может быть…

Нет! Этого не могло быть! Они не могли вспомнить о Нубейру!

– Зачем они звали тебя? – Кристина подалась вперёд, ближе к брату, ловя не только его слова, но и движения.

– Ты знаешь, – сказал он. – Ты ведь у меня умница, сестра. И только я тяну тебя в пропасть. Так будет лучше…

– Не смей!

Кристина сделала ещё шаг к брату, но сумела удержать руку, готовую отвесить пощёчину. Это не выход. И если уж кого-то бить, то не Мариу – слабого, больного и обречённого на страдания ещё при рождении.

Улица встретила всё той же сахарной патокой. Грудь сдавило, вытравливая прохладу. В голове помутилось, и всё вокруг расплылось привычным маревом. Словно выходишь из одного мира в другой. Каждый раз эта граница между убежищем дома и опасностью реальности выбивала Кристину из колеи. Требовалось время, чтобы адаптироваться.

Однако сегодня лишь секунду она простояла, держась за перила, а затем бросилась вперёд в поисках толпы, которая недавно окружала её дом.