преступника заставят пожизненно работать домработницей и няней в семье Агафоновых, тогда другое дело. А так, без мотивации, мозг супруга не выдал никаких подробностей, не вспомнил. Ниши памяти занимали список продуктов, знание не стирать цветное белье с белым и устный счет в рамках начальной школы.

– Кредит она взяла, – жалобно произнес вдовец, когда Самбуров уже вышел из квартиры. – Пятьсот тысяч. Мне из банка звонили, а теперь коллекторы. Наверное, из-за них ее ограбили. Ограбили и убили.

Зачем Ольга взяла кредит и куда могла деть деньги, если их не украли, он не представлял.

Вполне возможно, что деньги были при Ольге Агафоновой в день ее убийства, но убили ее не из-за них. Это Самбуров точно знал.

Из Майкопа до подруги в Белореченск всего тридцать километров пути, полчаса навскидку. Только дорога оказалась размытой, местами перекопанной и в таких рытвинах, что тут бы больше вездеходный джип сгодился. Впрочем, лучше сразу трактор. А то, как говорится, чем вездеходнее джип, тем дальше идти за трактором.

Когда Самбуров возник на пороге дома подруги Ольги Агафоновой и продемонстрировал удостоверение, Елизавета Савушкина перепугалась не на шутку. Так хлопала выпученными глазами, кусала губы и лепетала что-то невнятное, что подполковник забеспокоился, как бы она с перепугу не наговорила что попало, с чем потом не разберешься. Видя, что женщина того гляди разревется, Самбуров даже сам на свою корочку внимательно посмотрел, удостоверяясь, что картонку демонстрирует, а не ствол ко лбу приставил.

Впрочем, вид у подполковника был тот еще. Переполошишься, когда на пороге у тебя появляется грязный и хмурый мужик в кожанке, тяжелых сапогах и с удостоверением следователя.

– Не ко мне она ехала, – призналась Елизавета с ходу, – к любовнику. На термальные источники. Выходные они там собирались провести. Зовут Александром, она Ксандром называла, а кто такой, не знаю, не говорила она. Только цвела и пахла вся. Два месяца они встречались. Он очень красиво ухаживал. Розы охапками дарил, сережки ей купил, говорит, с настоящими бриллиантами, по ресторанам водил. Я даже завидовала. Олька же мышь серая, не яркая и не блестящая. Ни волос нарощенных, ни губ уколотых, ни сисек.

Здесь Григорий еле сдержался, чтобы не заржать. Эту склонность к женскому усовершенствованию он не понимал. Критерии, по которым определялась красота и привлекательность, не одобрял. Во всяком случае, среди этих критериев действительно привлекательных женских характеристик не находил. Ему, как и большинству мужчин, нравились красивые женщины, ухоженные и привлекательные. Только выражалось это в сияющих глазах, жизнерадостности, получении удовольствия от всего, в первую очередь от себя, чувстве юмора. А из внешней атрибутики частенько хватало чистых волос, ухоженных рук, гладкой кожи, может быть, еще чего-то, но в каждом отдельном случае, у разных женщин это были разные изюминки. Он часто повторял, что мужчина, рассматривающий женщину по частям, это маньяк, он таких ловит, он к ним не относится.

Обколотые губы вообще являлись отдельной темой его насмешек. Распухших лепешек, обозначающих рот, Самбуров откровенно боялся. Они будили в нем непонятные подозрительные чувства и мысли. Инородный нарост на лице страшно трогать, боязно ощутить у себя во рту. А о желании страстно в них впиться, впитать вкус, запах речь вообще не шла.

– К ней мужики-то толком и не клеились. Агафонов только и позарился. Они еще в одиннадцатом классе познакомились, потом он с родителями куда-то переехал, на несколько лет. Она не то чтобы ждала, не было у нее никого. Агафонов вернулся, они сразу жить вместе стали, Олька сразу родила. У них и времени на любовь не было, на романтику всякую. Сразу пеленки, питание, дом, быт. Агафонов, правда, нормальный мужик. Зарабатывает хорошо. Добрый, никогда с Олькой не спорил, на все соглашался. Я не понимаю в этом ничего, он на компьютере работает. Сложно, наверное. Много работает, там, на этом компьютере, и живет им. Работает и играет. Целыми днями на диване с ноутбуком. Ольга сначала не жаловалась, заботилась, обихаживала его и детей. В доме, который они купили, ремонт делала, помидоры сажала, по садикам и в кружки детей возила, а потом сникла вся. В один миг как-то. Как робот стала. Вроде все то же самое делает. Стирает, готовит, сажает цветы, учит детей читать и писать, а в глазах пустота. – Лиза говорила быстро, почти без интонаций. Григорий не сомневался, она кого-то ждет и не хочет, чтобы этот кто-то застал Самбурова. Но у женщины наболело, и молчать она больше не могла. – А потом Олька познакомилась с Ксандром – и понеслось. Вся такая довольная бегает, счастливая, влюбленная. В дорогом вине стала разбираться и в сыре. Ксандр то, Ксандр это. Я даже завидовала. Гадости говорила, что Агафонов с ней всю жизнь живет, заботится, никогда ни на одну бабу не взглянул, а она ему изменяет. Только Олька такая ошалевшая от своей любви была, что даже не слышала, что я говорю.

– Хорошо. Вернемся к тому дню, – перенаправил подполковник ее словесные излияния в другое русло. – Она собиралась к возлюбленному?

– Ну да. Они должны были провести вместе выходные на термальных источниках. Он забронировал какой-то отель. А мужу Олька сказала, что поехала ко мне. На всякий случай, если он спросит или позвонит. Только Агафонов не позвонил бы. Он время определяет по геймам в своей игре, по инстам, или как там это называется. Он и не заметил, что Ольги нет, пока перепуганная мать не позвонила, почему Ольга детей не забрала. – Лиза тяжело вздохнула. – Вы извините, мне надо ужин готовить, я при вас картошку пока почищу?

– Конечно. Мы почти закончили, – разрешил Самбуров. – Вы поэтому не кинулись ее искать?

– Так я понятия не имела, что с ней что-то случилось. У моей свекрови в те выходные день рождения был. Мы шашлыки готовили. Когда ко мне полиция в среду нагрянула, я офигела. Не знала, что и сказать. – Женщина встала около кухонного стола, поставила перед собой тазик с мытой картошкой в воде и принялась методично, отработанными движениями чистить одну картофелину за другой.

– Почему вы не рассказали сразу все полиции? Ведь ваша подруга пропала.

– Знаете, я почему-то тогда решила, что Ольга со своим Ксандром сбежала. Что она все бросила и сбежала. Детей, мужа. Вот я и решила ей времени побольше дать. – Женщина всплеснула руками, брызги из тазика полетели во все стороны, она всхлипнула несколько раз. – Господи, если бы я тогда знала! У меня и мыслей не было, что случилось что-то страшное!

Лиза утерла нос мокрой рукой и продолжила чистить картошку.

– В общем,