Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зашел в квартиру.
Наши опера Илья и Мурад и участковый Женя, уже закончили писать протокол осмотра, и беседовали с членами семьи, искромсанного, крест-накрест, хозяина квартиры, который бился в судорогах, и слабым голосом умолял: «Помогите!».
Несчастный потерял много крови. Второй мужик, оставшийся в квартире, также истекал кровью.
Скорая помощь подъехала быстро, и забрала порезанных.
Через час, вернулись в отделение, и пошла работа…опрос потерпевших…
И кто бы мог подумать, что виновница сие торжества женщина. Хотя женщиной её трудно назвать, я в начале решил, что это мужчина. Худая, я бы даже сравнил ее с сушеной воблой, короткая мужская стрижка, руки забиты татухами.
Женщина, искромсавшее двух мужиков, большим и очень острым кухонным ножом, я бы сравнил его с тесаком. Оказалась Натальей Алексеевной, 1970 года рождения, сообщила, что недавно освободилась, из мест не столь отдаленных. Отсидела пятнадцать лет за убийство мужика, который попытался ей овладеть, без её согласия, на что она бы никогда не согласилась, так как не любила в этом плане мужчин.
Час от часу не легче
Этой новости я был не удивлен.
Этих мужиков она искромсала по той же причине.
— Зачем вы пошли с этими мужиками, если знали, что они захотят с вами вступить в половой контакт? — спрашиваю её.
— «Очень хотелось выпить»- ответила она. — Скажите, так, на всякий случай, что меня ждёт?
— Ну … если порезанные мужики помрут, то вас ждет не меньше двадцати пяти лет, или «вышка».
Таков закон!
Встал из-за стола, оставляя её со следаком. Сам же направился в свой новый кабинет, который занимаю последние два дня.
Уже в кабинете я вызвал к себе Илью, хотелось знать все детали.
Вообще, я её виноватой не считаю, она защищала себя. То, что она согласилась выпить с этими мужиками, не дает им право принуждать её к интимной близости. Надеюсь, все они выживут и этой Наталье не придется снова отбывать срок.
— Ну и вечерок да? — Илья разваливается на диване, что стоит в моем кабинете.
— А теперь расскажи мне всё, с самого начала. — откидываю голову смотря в потолок. Не так мне бы хотелось проводить вечера.
— Слушай, внимательно… Значит так, сижу я такой у себя в кабине, никого не трогаю, весь в этих ебучих документах. И тут звонок дежурного: «Илья! Срочно на выезд! Приготовься, задерживать придется. Красноказарменная 8, поножовщина». Я всё бросаю и кидаюсь на выезд. Взял с собой кинолога с собакой, и поехали мы задерживать.
Водитель гнал, как на пожар, выжимая из нашего таза на колесах последнее, что в нем шевелилось. — смеюсь в голос, Илья как обычно, в рассказах неотразим- Въехали на улицу Красноказарменная, а там картина маслом, в свете фонарей, медленно, большими шагами, бежало «оно», одетое в цветастую рубашку и коричневые брюки, и блять в панаму. В розовую панаму.
В руках, блестел огромный тесак. Она орала звериным рыком, с растяжкой гласных: «Заааареееежууууу!».
Мы, конечно, прихерели.
Подъехав к ней на своем еле пердящем тазу, мы смогли ее притормозить. То, что это женщина, я тебе клянусь, понял я не сразу. А как тут понять, доска доской. Да еще и очень коротко постриженная, пропитая. От нее за километр разило спиртоком.
Я вылез из нашей кочерыжки, и распахнув дверь, пригласил её проследовать с нами. Орудие возмездия она мне отдала сама, молча.
Я ее спрашиваю ну, ты как?
— А она знаешь, что мне отвечает?
— Что же? — вздергиваю бровь.
— Как в раю, все ебутся, я пою. — смеемся в голос. А она не промах.
— Мужичков я, тоже пригласил в машину, открыв заднюю дверь. И все мы дружно поехали в отделение. Там же я их рассадил в «обезьянник», а сам уже отбыл на адрес. Усё.
— Подготовь все необходимые документы и возьми объяснительные с этих мужиков. — даю указание Илье.
— Ага, будет сделано, только я кофе попью можно? — закатив глаза спрашивает брат.
— Ну попей, раз хочется. — усмехаюсь я.
— А ты где был вообще? Голосок твой мне понравился — и ржет.
— Не твоего ума дела, где я был. Вали.
— Помешал да? Надеюсь, не на самом ответственном моменте? — Игриво играет бровями, ах ты мелкий паршивец.
— Еще слово и я всеку. — предупреждаю таким тоном, что должно быть понятно, такие шутки не уместны. Но Илье пофиг, он видимо вошел в раж.
— У вас как? интрижка? Секс без обязательств? Или можно готовиться к свадьбе? — и снова этот издевательский смех. Я хватаю увесистый блокнот и швыряю в брата, попадая точно в цель. Он взвыл. Я попал в его наглую рожу. Так тебе и надо.
— Еще хочешь что-то добавить? — спрашиваю я.
— Я, пожалуй, пойду, кофе сильно захотелось, ага. — встает подходит к двери, и я понимаю, что это был бы не Илья, если бы он просто ушел, за ним всегда последнее слова. Я наготове, в руке степлер, жду. Давай брат не разочаруй меня — Вот мне интересно она знает какая ты ДУ-ШНИ-ЛА…
— Ах ты сука- кидаю степлер, но попадает он уже в закрытую дверь, в коридоре слышан Илюхин заливистый смех.
Время двенадцатый час ночи. Трындец. Нужно собираться и ехать домой, в то же время понимаю, что тянет меня совсем в другое место. К ней. Сам понять не могу, что со мной происходит, как только вижу её сердце на разрыв как бешенное стучит.
Стоит приблизиться к ней, вдохнуть её аромат, и в башке только одна мысль, хочу её. Хочу до трясучки.
До ОДУРИ.
Давно со мной такого не было, да что там, со мной такого не было никогда. Страсть была, влюбленность, Любовь. Но вот чтобы вот так крышу рвало, нет, это со мной впервые.
Когда позвонила мне, и сказала, что этот ушлепок стоит под дверью, орет и пугает её. В глазах потемнело, не помню, как сорвался к ней.
А когда увидел этого уебка возле её квартиры, думал всё не выдержу наваляю ему по самое не хочу. Сдержался.
Чего мне это стоило, знал же, что она стоит под дверью, трясется вся, переживает. А начни я пинать этого ушлепка, она бы там совсем сума сошла, не выдержала, не смогла остаться в стороне. Я её уже понял. Будет бояться до трясучки, но всем видом продемонстрирует отвагу, грудью кинется на амбразуру.
Сильная маленькая малышка.
Я
