Марк досадливо покачал головой, убедившись, что любое его замечание, даже самое безобидное, принимается в штыки.

– Никакой. Но вам все-таки придется либо сесть на свою лошадь, либо ехать вместе со мной.

– Где это злобное серое животное? – Сделала свой выбор Элизия, не дрогнув под пронзительным взглядом.

Пока Марк разыскивал лошадь, лес оглашался его раскатистым хохотом. За время своего короткого знакомства с этой женщиной он смеялся гораздо чаще, чем ему приходилось смеяться последние несколько лет. Но он сдержался, когда снова поднял ее в седло, хотя его глаза излучали веселье, которое, вероятно, было ей ненавистно.

Оказавшись верхом на своем скакуне, Марк заговорил с девушкой о другом, чтобы как-то успокоить ее и не чувствовать себя виноватым за то, что она вызвала у него смех.

– Ида сказала, ваш отец любил читать и писать. Он и вас научил?

Элизия уставилась на тропу с таким пылким гневом, что в пору было разжигать костер. Она еще больше разозлилась, услышав о предательстве Иды, которая пустилась в откровения с этим насмешником. Но все же девушка коротко кивнула и ответила:

– Да, я читаю на нескольких языках и довольно неплохо пишу.

– Рад слышать. Ваше умение пригодится нам. Пока я буду разговаривать с людьми, вы сможете составить полный список всего, что, по их словам, у них отобрал Данстан.

Элизия нахмурилась. Неужели насмешник решил проверить ее способности? Неужели он подумал, что она праздная хвастунья? Или, еще хуже, что она лжет?

Пока они молча ехали, Элизия попыталась хотя бы отчасти привести в порядок свою одежду и прическу. Только она успела запрятать под чепец последний выбившийся локон, как они выехали из леса.

Их первой остановкой был маленький домик фригольдера на расчищенном от деревьев участке, который тот получил по милости лорда. На поле было полно оборванных ребятишек – все они, болезненно худенькие, с впалыми глазами, деловито помогали родителям обрабатывать длинные ряды всходов.

– Чем могу служить, милорд? – взволнованно спросил крестьянин, смяв в шишковатых, грязных пальцах шапку, и робко приблизился к хозяйке и ее спутнику.

Его опыт подсказывал, что второй визит благородных особ за такое короткое время, несомненно, служит дурным предзнаменованием для него и его семьи.

– Я лорд Марк, новый хозяин Рокстона. – С этими словами улыбавшийся рыцарь соскочил с коня. – И я приехал, чтобы помочь вам.

Земледелец нахмурился. Ответ незнакомца вызвал в нем еще больший страх и подозрение. Никогда, никогда до сих пор ни один аристократ не оказывал ему услуг без того, чтобы не потребовать взамен что-то большее. Даже право обрабатывать эту землю стоило ему трех четвертей ежегодного урожая.

– Назови свое имя и перечисли все, что Данстан Бакард забрал у тебя. – Марк заметил, что семья фермера остановила работу и с напряжением прислушивается к разговору. Поэтому он продолжал громче: – Я решил наказать его за жадность, вернув вам все, что у вас не по праву отняли.

При этих словах у младших вырвался восторженный возглас, а старшие дети заулыбались, но взрослых по-прежнему терзали сомнения, и они с подозрением смотрели на смуглого незнакомца. И все же настороженность не могла им помешать подчиниться приказу нового хозяина.

Марк снял Элизию с седла и усадил на мягкий вереск, росший под единственным деревом, которое осталось возле домика. На секунду он взглянул в большие карие глаза прелестной девушки, перепуганной его поступком, в надежде, что картина бедности этих людей убедит ее в его правоте – Данстан действительно плохо обращался с ними, пользуясь своей властью.

Стараясь поскорее унять дрожь удовольствия от близости с этим опасным человеком, Элизия вырвалась из его рук. Кроме того, ноющие мускулы и новые синяки дали ей понять, каковы неудобства езды верхом, и она обрадовалась, что теперь сидит на твердой земле. Элизия, не противясь, приняла дощечку, пергамент, перо и плотно укупоренный пузырек с чернилами – все это Марк достал из седельной сумки.

Фермер начал робко перечислять то, что у него забрали, а Элизия записывала под его диктовку. Гордость, которую Элизия чувствовала, демонстрируя свое умение, скоро сменилась состраданием к этим несчастным людям, ее людям… а потом и виной. Да, виной. Она почувствовала себя виноватой за то, что оставалась в стороне, и, как сама себе призналась, позволила этому случиться.

Марк подарил фермеру несколько монет и белый камешек с восковым слепком его печати. Последнее, как пообещал Марк, он сможет обменять в замке на мешок муки, солонину и поросенка на откорм или убой.

После первой остановки они побывали в других местах, где их встретила такая же нищета. В каждом доме Элизия составляла список понесенного ущерба и наблюдала за Марком. В его манере не было высокомерия, а сквозила искренняя озабоченность. И хотя ей казалось, что она предает Джервейса, она не могла не ощутить растущее восхищение этим смуглым человеком.

Солнце уже зависло над западным горизонтом, а они так и не успели побывать во всех селениях и фермах Рокстона. Остальные визиты пришлось отложить до следующего раза.

Когда в конце дня они отправились обратно в замок, Элизии было неприятно сознавать, что она как хозяйка Рокстона на самом деле заслужила упреки Марка. Она ждала, что сейчас он обрушит ей на голову все свое презрение, но он поступил гораздо хуже, нашел более действенное наказание: он ни словом не обмолвился о ее проступке и всю дорогу домой дружески болтал о тех, кого они повидали, и о своих будущих планах по возвращению процветания владению и его людям.

Слаба Богу! Дождь наконец прекратился. Элизия с искренней благодарностью взглянула на небо, когда проезжала со своим спутником по подъемному мосту, перекинутому через глубокий ров. Мягкие белые облака лениво проплывали в вышине, сменив зловещую грозовую черноту, которая на несколько дней сковала небеса, принесла холод и сделала ее походы в пещеру к Джейми опасными.

Элизия опять ехала на пегой серой кобыле. Правда, на этот раз она чувствовала себя чуть более уверенно после наставлений Марка, как управлять животным и что нужно делать. Только благодаря его заверениям и напоминанию, что первая поездка закончилась удачно, Элизия рискнула на это второе путешествие.

Ливневые дожди, прорвавшие дамбу, которая отводила реку, чтобы наполнить ров вокруг замка, вынудили их отложить завершение осмотра Рокстона. Восстановление дамбы требовало ежедневного присутствия Марка. Каждый вечер он возвращался грязный и усталый.

У них появилась привычка проводить вместе несколько часов в семейной гостиной, после того как он принимал ванну и съедал горячий ужин. Ида всегда сидела тут же, поодаль, выполняя роль матроны. Во время этих встреч они говорили обо всем на свете, начиная с того, как идут дела, на дамбе, и заканчивая оживленным обсуждением греческих философов. За время этих бесед каждый научился уважать меткие суждения другого.