– Тогда назовите мне имя героя. – Джервейс не пытался скрыть лед сарказма.

– Джейми, – с вызовом произнес Данстан. – Это был Джейми, сын компаньонки Элизии.

Джервейс сложил ладони вместе и прижал кончики пальцев к нижней губе. Что ж, возможно, Данстан не врет. Глупый мальчишка давно уже ходит за Элизией как тень, страдая от юношеской влюбленности в красавицу. Да, именно такой подвиг, по мнению юнца, мог бы и произвести впечатление на даму его сердца, и завоевать ее расположение, если бы ему удалось избавить девушку от нежелательного ухажера. Именно так. На лице Джервейса появилась пугающая улыбка. Он сам был готов поблагодарить мальчишку.

– Ясно, что Джейми потерпел неудачу. Где он теперь? В подземелье в компании с остальными, кого захватили при попытке совершить то же самое?

– Нет. – Данстан покачал головой с притворным прискорбием. – Мальчик выпрыгнул из окна хозяйской спальни.

– Выпрыгнул из окна? Бедный чертенок. Надеюсь, ему хватило времени раскаяться, пока он падал на скалы.

– В ту ночь тело так и не нашли, – зловеще произнес Данстан. Он, как старая сплетница-кумушка, любил повторять страшные истории. – И позже его не вынесло на берег.

– Хм-м-м, – задумчиво промычал Джервейс, потирая подбородок кончиками пальцев.

Стрела бесцельно пролетела между двух деревьев, и Элизия насупилась. Она не попала в охапку сена, служившую ей мишенью. Ясно, что на ее умении стрелять сказывалось отсутствие регулярной практики. Этот малоприятный факт, вдобавок к тому, что Джервейс не явился на свидание, окончательно испортил ей настроение.

– Проклятие! – в темноте послышалось визгливое ругательство, и через несколько секунд из леса выбежал Джервейс. – Ты чуть не убила меня!

– Откуда мне было знать, что ты все-таки явишься, да еще не с той стороны? – Элизия инстинктивно пыталась защититься от несправедливых нападок.

Размеры ее стрельбища были установлены давным-давно. Джервейс знал его расположение и обычно выходил на поляну с безопасной стороны. То, что на этот раз он изменил своей привычке, было его ошибкой, а не ее. Кроме того, он опоздал, опоздал, опоздал. Она не начала стрельбу по мишени, пока не удостоверилась, что он уже не придет.

Разозлившись на Элизию за то, что она вывела его из привычного равновесия, Джервейс вместо ответа смерил ее испепеляющим взглядом. Затем, неестественно выпрямившись, он неторопливо привел в порядок одежду, пострадавшую во время его броска через кусты, куда он кинулся, спасаясь от ее стрел.

Наблюдая, как к Джервейсу возвращается его обычная прохладная суровость, Элизия почувствовала себя виноватой неумехой. Но затем ее внутренний голос насмешливо, совсем как Марк, заметил, что Джервейс наверняка рассчитывал на ее угрызения совести. От этой мысли Элизия почувствовала себя еще более виноватой.

– Сегодняшний случай только подтверждает мою правоту. – Джервейс, сам того не подозревая, вторил размышлениям Элизии. – Я много раз говорил, что стрельба из лука – грубое занятие, подходящее лишь для черни. И благородной даме оно никак не пристало.

Ничего подобного! Элизия так и не подняла глаз, потемневших чуть ли не до черноты, пытаясь подавить ответ, готовый сорваться у нее с языка. Родовитые охотники часто прибегали к луку и стрелам, загоняя дичь. А кроме того, снова повторила себе Элизия, неважно, стреляла она или нет, потому что это он опоздал и пришел не с той стороны, а вовсе не она!

Джервейс нахмурился, глядя на упрямицу. Их отношения начали меняться с тех пор, как в Рокстоне объявился Черный Волк. Придется поговорить с Элизией об этом человеке, причем так, чтобы вновь обрести над ней влияние.

– Черный Волк… – начал Джервейс, шагнув к девушке, которая тут же его перебила.

– Да. – Элизия подняла голову при упоминании о Марке. – Я пришла сюда как раз, чтобы поговорить о нем.

– Вот как? – Джервейс прищурился от такого неожиданного поворота, который вряд ли был ему на руку.

– Вчера я была с Марком, когда выпущенная стрела пролетела совсем близко от меня. Гораздо ближе, чем сегодня моя стрела могла пролететь от тебя.

Темные локоны облепили слегка нахмуренное лицо цвета слоновой кости. Элизия прикусила губу, когда поняла, что, заботясь о безопасности Марка, нашла совершенно неверные слова. Особенно, если учесть, что ее цель вряд ли могла прийтись по душе Джервейсу.

Ах вот как! Значит, она печется о собственной безопасности. Слабая улыбка скривила тонкие губы Джервейса, а когда он высокомерно вздернул подбородок, утреннее солнце еще ярче вспыхнуло на рыжих волосах. Он так и ждал, что натолкнется на женские страхи, и ему была понятна такая забота о самой себе.

– Второго нападения не последует, – мягко заверил Джервейс темноволосую красавицу, которая все еще сжимала свой лук.

– Дай Бог, чтобы так, – кивнула Элизия и улыбнулась с облегчением. Хотя она так и не смогла произнести свою просьбу, видимо, Джервейс прекрасно понял ее. – Я бы никогда не смогла принять счастье, купленное ценой жизни Марка.

Джервейс презрительно хмыкнул и вновь зло нахмурился.

– Судя по тому, как ты его защищаешь, я думаю, что тебя, как многих, очень многих женщин, очаровали уловки этого известного сердцееда.

Элизию пронзила боль, как от удара.

– Да, да. – Голос Джервейса источал язвительность. – Марк нанес урон многим женским сердцам при каждом дворе, где ему удалось пожить какое-то время. – Джервейс пожал плечами. – Впрочем, Марку не требуется много времени, чтобы достичь своей цели. Посмотри, как быстро ты сдалась.

– Он не соблазнил меня! – Элизия мгновенно отвергла намек.

– Тем не менее… – Джервейс холодно осмотрел Элизию – от темных локонов, выбившихся из тугой осы, до изящных башмачков, выглядывавших из-под платья, такого же зеленого, как лес вокруг них.

– Ты возводишь напраслину на меня и Иду, полагая, что я была так дурно воспитана, – Элизия защищалась, как могла, от несправедливого обвинения, в то же время надеясь, что Джервейс примет яркий румянец, заливший ее щеки при воспоминаниях о пылких поцелуях, за признак горячности.

– Тут виновато не твое воспитание, а его отточенная годами способность очаровывать, – Джервейс понял, что теперь настала пора убедить девушку, будто во всех несчастьях виноват целиком Марк.

Природное упрямство Элизии не позволило ей легко согласиться с этим аргументом, но она начала задаваться вопросом, каково же ее отношение к Марку. А что если Марк действительно умело играл ее чувствами во время прогулок верхом и вечерних разговоров?

– Марк уже убедил тебя, что хочет только добра для Рокстона… и тебя? – Джервейс поинтересовался чересчур мягко, чтобы можно было поверить в его искренность.