нанесен другой – тоже «Девочка», но картина изображена выползшей из рамы и разрезанной на полосы. Вера тотчас открыла Гугл, нашла видео с аукциона Сотбис, где картина Бэнкси была испорчена встроенным в раму шредером. Сомнений нет, рисунок, что изображен в рилс, – образ разрезанной на части картины.

Вера села в кровати и зашла в профиль того, от чьего имени опубликовано видео. Бэнкси, 12 миллионов подписчиков, голубая галочка, оповещающая, что это действительно страница знаменитого художника. Вера судорожно пробежалась по публикациям и рилс, которые были сняты горизонтально, хотя в соцсетях привычны вертикальные видео. Но художник любил отличиться, да и горизонтальная форма видео имеет особую гармонию – это правильные пропорции предметов, естественные кадры. Наше зрение широкоугольное, а мозгу требуется воспринимать как можно больше вокруг себя. Не зря кино снимают только горизонтально.

Ролики художника всегда несли тайный смысл или намек на значимые события в мире. Или же Бэнкси показывал, как рисует очередное свое произведение: на одном видео валили статую в Бристоле, на другом освещалось кораблекрушение с африканцами на борту, на третьем сам автор в серой толстовке с неизменным капюшоном на голове изображал на стене отдыхающую мышку, сидящую на шезлонге и попивающую коктейль на фоне бетонных пирсов…

Ролик из Парижа по стилистике был идентичен тем, что художник снимал ранее.

Значит, он здесь.

Невольно Вера посмотрела на спящего Даниеля. А что, если старший сын Ардити и есть Бэнкси? Он учился в Лондоне, часто туда летает. Публикации на страничке художника выходили нечасто, иногда через месяц, а иногда и через год – достаточно редко, чтобы вести двойную жизнь.

На экране выскочило очередное сообщение от Эмиля: «Жду у себя. Срочно. И одеться не забудь»

Вера вздрогнула, подняв голову к потолку, и оглядела стены. Ее крохотная спальня содержала лишь кровать и небольшой шкаф с разъезжающимися дверцами. Вместо тумбочки – стопки книг. Вчера Даниель, увидев эти книги, на которых стояли кружка с недопитым кофе и зарядка-будильник, улыбнулся, сказав, что между ними гораздо больше общего, чем он мог подумать. Их спальни были похожи.

Эмиль опять напичкал ее квартиру жучками и камерами! Он видел и слышал все, что творилось сегодняшней ночью. Вера уже дважды скандалила с шефом, пытаясь втемяшить ему в голову, что следить за собственными сотрудниками неэтично. Но Эмиль был упрям, как ребенок. Он делал вид, что с неохотой соглашается, демонстративно выковыривал из всех швов провода, а потом они появлялись снова. Причем он сам же и обнаруживал факт их возвращения, поддев Веру на том, чего он не мог видеть.

Вера отбросила телефон на постель и легла, показав неприличный жест дверному косяку, шкафу и в окно – именно там, скорее всего, были спрятаны камеры. Эмиль был параноиком, он боялся слежки и предательства. Вера, как психолог, старалась его понять и простить, но это было непросто.

Даниель, застонав, заворочался, его лицо исказила мука, прорвавшаяся сквозь сон.

– Не ходи, не ходи, – пробормотал он, а потом резко открыл глаза.

Вера повернулась, подперла ладонью голову, а другой рукой провела по его волосам.

– Опять брат снился? – спросила она. Полночи они проговорили, и Даниель поведал ей свою тайну.

– Я говорил что-то вслух? – спросил он спросонок.

– Да.

К несчастью, дележка наследства вынудила родственников ухватиться за то, что Даниель был несколько не в себе из-за произошедшего с ним и его братом в детстве. Ему чаще стали напоминать о смерти, в которой, возможно, – точно никто не знал – был повинен он, иногда напоминания принимали форму обвинений и упреков. Даниель стал слышать голос брата, видеть его призрак. И, увы, это едва вновь не привело его в лечебницу. А добрая мачеха и ее сын продолжали на него давить.

– Это все потому, что я не могу перестать думать про пасхальные выходные… Их мне придется провести в зловещем замке, – усмехнулся он.

– А нельзя не делать этого?

– И показать им всем, что я еще и трус, помимо того, что псих?

Он поднялся и принялся одеваться.

– Извини, я не должен грузить тебя своими проблемами. – Он отвернулся, натягивая джинсы.

– Я хочу тебе помочь… И мы с Эмилем что-нибудь придумаем. У нас есть зацепки по убийству твоего отца, мы хотим присутствовать на аукционе… Этому надо положить конец.

– Этому надо положить конец, – гробовым голосом повторил Даниель, надел футболку с изображением Железного Трона и, подхватив рубашку с пальто, сел рядом с голой Верой. Запустив руку в ее волосы, он приник к ней долгим и уносящим в поднебесье поцелуем.

– Я бы все отдал, чтобы быть никем.

– Мы не можем быть никем, мы становимся теми, кто есть, благодаря тому, что пережили. Если сделать это своей силой…

– Сделаю, постараюсь, – он поднялся. – Магазин уже час как должен быть открыт, меня покупатели съедят.

– Я пойду с тобой, – решительно заявила Вера и встала. Она поднялась на носочки и обвила его шею руками.

– Куда?

– Поеду с тобой в твой замок. Я помогу разобраться с галлюцинациями. Ведь там ты видишь ребенка? Твой дядя тоже думает, что тебя намеренно сводят с ума… Ты так не считаешь?

Он нахмурился, устремившись взглядом в окно поверх ее головы.

– Что ты хочешь сказать? Привели какого-то ребенка, подсовывают его мне периодически… Дикость какая-то. Я бы это понял.

– Тебя ловят в состоянии полусна, когда ты не ждешь, застают врасплох. Когда хотят свести с ума подобным образом, поверь, продумывают все до мелочей.

– Неужели кому-то приходило в голову продумывать такую дичь?

– Да. Зимой мы расследовали дело, где внуки похожим образом сводили с ума свою престарелую бабушку. Сиделка пришла к нам, заподозрив неладное. Ее подопечная всегда была умной женщиной, преподавала в лицее Людовика Святого математику. И вдруг начала говорить, что видит и слышит призраков.

– Бабушку, говоришь? – с грустью усмехнулся Даниель, прижав Веру к себе и тяжело вздохнув. – Но я ведь не бабушка. И, хотелось бы думать, еще не так стар, чтобы меня можно было пугать призраками.

– Мы во всем разберемся. Я обещаю.

Вере вдруг пришло в голову: раз уж Эмиль видит и слышит их сейчас, этим можно воспользоваться, сыграв на его самолюбии.

– Эмиль – лучший в своем деле, – сказала она громче. – Он послужил и твоему отцу. Может залезть в голову каждому в этом мире. Он сам дьявол в профайлинге. Такие вещи творит! Я полгода с ним работаю, но до сих пор многие его фишки кажутся магией. Он найдет убийцу твоего отца и остановит эти издевательства.

Даниель промолчал, поцеловал Веру пониже уха и ушел.