Марк проснулся около девяти, поднял на нее свои сонные глаза и улыбнулся, когда увидел, что она на него смотрит. Ничего не хотелось говорить, он только сильней прижал ее к себе.

К обеду выбрались на ближайший пляж, по дороге купив два хот-дога и кофе.

Шезлонги расположили в пару миллиметрах друг от друга и улеглись позагорать на солнце. Катя стеснялась своего тела, прикрывалась парео, Марк это сразу заметил и стащил прозрачную ткань с ее бедер, подложив себе под голову:

— Прекращай! Ты прекрасна!

— Угу, — буркнула Катя, вздохнув, — я совсем себя запустила. Два года не ходила в спортзал. И ела все подряд, и поправилась. На сколько, не знаю, не взвешивалась.

— Катюш, — угрюмо и чуть с упреком произнес он.

Ему, и правда, она нравилась, и зачем только волнуется по этому поводу: прекрасная фигура, обалденная грудь, длинные ноги. Почему женщины вечно недовольны собой?

Марк дотронулся до ее руки, они сразу переплели пальцы, и он спросил:

— Почему такой дешевый отель?

Катя смотрела на море и хмурилась.

— Уж точно не в деньгах дело, да?

Она слегка кивнула:

— Если бы я знала, что ты приедешь, я бы пятерку сняла. Я понимаю, что этот отель не подходит тебе по статусу…

— А тебе подходит? — немного грубо бросил и руку чуть сильней сжал, чтобы не вздумала вырваться.

— Не знаю. У меня сейчас и статуса-то нет. Кто я? Тень какая-то…

— Может, пора начать жить?

— Сейчас это сложно сделать. Мы на полгода подвисли, и непонятно, что будет…

Тут Марк был с ней согласен, но вот по поводу дерьмового отеля никак не мог понять:

— Давай я заплачу за хорошую гостиницу на месяц вперед?

Она кивнула:

— Если ты будешь приезжать ко мне видеться, то да.

— Но тебе там будет некомфортно?

Она промолчала.

— Почему, объясни мне, пожалуйста, — попросил он.

Катя насупила брови:

— Я так стремилась к этой жизни… и дошла до нее… а потом… все это оказалось фарсом. Не думаю, что ты меня поймешь…

— Ты как будто возвращаешься в прошлую жизнь?

Она посмотрела ему прямо в глаза:

— Да. Там опять НАДО вести себя правильно: строгие платья, каблук, прическа, держать спину, есть овсянку на завтрак, пить много воды, улыбаться, когда хочется сдохнуть…

Марк сник, про улыбку был согласен, но про остальное — нет. И все же спросил:

— Чем плоха овсянка на завтрак?

Она пожала плечами.

— Хорошо, а ты что сейчас утром предпочитаешь?

— Два «к»: кекс и кофе, — а потом засмеялась и поправила, — а с сегодняшнего дня еще секс.

— Ладно, Катюш, остаемся в том же отеле.

Ей стало неловко, и она предложила:

— А давай, как компромисс, переедем в отель четыре звезды?

Он засмеялся:

— Прекрасное решение!

Катя смутилась и спросила:

— А ты надолго?

У Марка сразу настроение упало. Как бы ему хотелось сказать, что «навсегда», но это ведь такой бред…

— Завтра вечером надо возвращаться. Но я буду к тебе летать, как только будет появляться хоть день свободный. Будешь ждать?

Она покраснела и смущенно отвела глаза:

— Ты еще спрашиваешь?

Он довольный растянулся в улыбке и встал, притягивая ее за собой:

— Пойдем искупаемся? — и прижимая ее к себе спросил, — ты когда-нибудь целовалась в море?

Ее щеки опять залил румянец:

— Марк! — она уткнулась ему в грудь, а он подхватил ее за талию и потащил к воде.

Улетать было больно. Как будто отрываешь часть себя. Сначала Катя заявила, что повезет Марка в аэропорт на машине. После его категорического отказа она сникла и стала уговаривать поехать на такси с ним:

— Ну, пожалуйста, это целый час в машине вместе, а потом еще полчаса в аэропорту. Я так же сяду в такси и уеду назад. Что со мной случится?

Марк сдался. В дороге Катя старалась держаться: храбрилась и шутила. Но Марк чувствовал ее дрожь, ощущал напряжение и понимал, как сложно ей было совладать с собой. А в аэропорту совсем расклеилась: глаза прятала, дышала тяжело, полной грудью, как будто ком в горле постоянно сглатывала.

Марк не выдержал, силой прижал к себе и прошептал куда-то в волосы:

— Не рви мне душу, уезжай уже. Сил никаких нет.

Она кивнула, прильнула к нему губами, затем резко оторвалась и побежала к выходу, не оглядываясь.

Весь полет Марку хотелось рыдать. Такое чувство было, что оставил любимую маленькую девочку одну на улице.

Как самолет сел, он написал ей:

«Приземлился. Спишь?»

«Сейчас уже могу. Доброй ночи, Марк».

Он послал ей сердечко, а у самого оно разрывалось на части. В следующий раз он полетит к ней на неделю. Вот сейчас все дела разрулит и опять увидит ее глаза, прикоснется к ее губам, сожмет руку. От воспоминаний у него пот на лбу выступил и руки задрожали.

В зале встречающих его ждал Володя. Увидев Марка, он все сразу понял, хотя тот пытался храбриться и не показывал своего отвратительного настроения:

— Ба, знакомые все лица, сам Никитин, Владимир Сергеевич меня встречает?

— Иначе бы хер встретились, и я бы так и ходил в неведении. Что случилось, друг, расскажешь?

Марк кивнул, а когда сели в машину, он выложил все, как на духу.

Володя выругался и уставился в окно.

Еще десять лет назад у него была прекрасная семья: любимая жена и сын. Сейчас осталась только женщина, которая его ненавидит.

Их сын Константин скончался от передоза героина. Что только ни делали Володя и его жена Вика: и место жительство меняли и в реабилитационных центрах месяцами жили. Все равно все возвращалось на круги своя. Вика во всем обвинила мужа: Вова был вечно на работе, и ему не было никакого дела до ребенка.

Конечно, это было не так. Марк видел, как Володя страдал, он сам лично водил его к психотерапевту. Но правда все же была в том, что Володя в какой-то момент сдался.

— Не поменяю я его, Марк, — устало объяснял Владимир другу, — невозможно поменять повзрослевшего ребенка. Поздно. То, что вложили — то и имеем. И никто в этом не виноват, ни я, ни Вика.

Но когда Костик погиб, то Виктория обвинила во всем мужа, а Володя… он тоже обвинил во всем себя.