На этой обворованной земле… О горе! горенько мне!»

Или вот:

«І смеркає, і світає, День божий минає, І знову люд потомлений, І все спочиває. Тілько я, мов окаянний, І день і ніч плачу На розпуттях велелюдних,  І ніхто не бачить» То есть: «И смеркается, и светает, День божий проходит, И опять народ уставший, Весь ложится спать. Только я, как окаянный, И день, и ночь хожу и плачу На дорогах многолюдных, Да никто меня не видит».

Оптимистично?

Вряд ли заучивание таких стихов полезно подростковой психике. Главные герои прозы Шевченко тоже обязательно страдают. Вся их жизнь — мучительная дорога к смерти.

Про этих страдальцев в школах каждый писал десятки сочинений.

То же с другими произведениями школьной программы.

Например, «Повия» Панаса Мирного. На русский язык название переводится безыскусно: «Гулящая». Повесть рассказывает про девушку Приську, которая родилась в селе, уехала в город, стала проституткой, заболела сифилисом и ее лицо изуродовала болезнь. Девушка рассуждает о судьбе и доле: в прошлом только сиротская жизнь — голая, босая и простоволосая, — а впереди нужда и пожизненная неприятная работа на чужих людей, фактически рабство.

Что закладывали в детские умы, изо дня в день выращивая ощущение жертвы?

Со страницы на страницу, из книги в книгу в школьном курсе переходили обделенные судьбой мужчины и женщины, дети и старики, все, как один, плывущие по реке страданий и боли.

Еще один классик — Иван Франко. Его хрестоматийное стихотворение «Истомило весны ожиданье», или в оригинале «Весно, ох, довго ж на тебе чекати!», в котором мрут дети и скот.

Кстати, у Шевченко есть стих про поляков:

«Добре хлопці! Ріжте ляхів! Нікому пощади! Дайте ножа, дайте силу, Муки ляхам, муки! Муки страшної, щоб пекло Тряслося та мліло!»

Даже переводить не надо.

Думаю, это произведение Шевченко из школьного курса уже убрали, чтобы не мозолить глаза внезапным друзьям.

Герои украинской литературы — многие страдальцы. А главный антигерой один — Россия.

У всех героев в силу обстоятельств трагическая судьба. Имя им — Россия. Которая, по мнению Франко, — грязь на краях Европы.

В школьной программе не было ни одного романа или повести, которые старались пробудить стремление к прекрасному и духовному, как у Бунина в «Легком дыхании». Не знаю украинских стихотворений о добре, любви и красоте, как у Тютчева. О любви к природе и животным, как у Чехова.

Кстати, о любви. В украинской литературе любовь — почти обязательно адюльтер, смерть и секс. Нет книг о духовной и платонической любви. «Я Вам пишу, чего же боле.» не смогли написать украинские классики.

Украинская любовь всегда натуралистичная, смачная, сочная и горячая, как украинский борщ. Ее описание ограничивается незатейливым натурализмом. Как, например, у Михаила Могилянского в «Невесте», где героиня отдается в поезде первому встречному.

Что до современной украинской литературы, которой я зачитывалась в студенческие годы, когда это было очень модно, то она отличалась от хрестоматийных текстов только тем, что в ней много мата и еще больше секса.

Повесть «Село не люди» популярной писательницы Люко Дашвар.

Тринадцатилетняя школьница Екатерина влюбляется в соседа, взрослого мужчину, а он в нее. Сыну мужчины школьница тоже нравится. Ради нее пятнадцатилетний пацан накачивает член парафином, послушав совета друга, и умирает. Село обвиняет Екатерину. Над девушкой творят самосуд, она убегает в город.

Это начало. Дальше трагедия за трагедией в жизни главных и второстепенных персонажей. Екатерина едет в Киев, и ее унижают в профессорской семье, где ее едва не изнасиловал хозяин. В конце концов она возвращается в деревню, чтобы стать гадалкой.

Безнадега. Тоска. Вся жизнь — боль и страдания. Сартр бы плакал.

Конечно, виновата Россия: это фон повести.

Вот профессор возвращается с ученого совета, наливает водку (конечно, «Московскую») и злится: «Проклятые москали! Даже водку приходится москальскую пить!»

На уроках не только литературы, но и истории, обществознания — везде — детям прививали мысль, что во всех украинских бедах, в том числе их собственных, виновна Россия.

Курса русской литературы не было. Некоторые книги попали в курс зарубежной литературы. Сейчас их убрали: Булгакова, Достоевского, Пушкина. Как и все российское.

По совету украинского писателя Николая Хвылевого: «Русская литература тяготеет над нами в веках, как хозяин положения, приучавший нашу психику к рабскому подражанию. Следовательно, вскармливать на ней наше молодое искусство — это значит задержать его развитие. Наша ориентация — на западноевропейское искусство, его стиль, его приемы».

Напомню: село, слезы, парафин в члене. Это что, западноевропейское искусство? Увы. С культурой вышло так же, как и с промышленностью. Связи с Россией порвали, ничего своего не построили.

Зато десять лет детей учили перекладывать ответственность и обвинять других.

Перекладывание ответственности назвали справедливостью, и на этом строили независимость и национальную идентичность.

Из всего массива произведений и авторов выбрали самые русофобские. Даже язык меняли, лишь бы сильнее отличался от русского. Насаждали диалекты как норму. Хотя тот же Тарас Шевченко все понимал и учил: «I чужому навчайтесь і свого не цурайтесь»…

Людьми с комплексами очень легко управлять. Под соусом борьбы за справедливость они будут готовы на все. Даже на самоуничтожение.

Я не историк, но не хотела бы, чтобы моим детям с малых лет закладывали