сказал, что повреждения верхней челюсти парень получил либо сразу после смерти, либо во время борьбы. Сильный удар в лицо, нос и губы раздавлены, три передних зуба или были выбиты, или потом выпали. Для опознания нам остаются только коренные зубы в верхней и кусочек нижней челюсти, но с очень характерной пломбой в клыке. От него, похоже, был отколот кусок, а потом там подлатали.

— Ну и нашли что-нибудь?

— В Лондоне, где он жил, его не знает ни одна зубная клиника из тех, что практиковала в те годы. Но один частный дантист имеет карточку на имя Геннадия Свиридова, который поставил себе мост и коронку в 95-м году. Но с тех пор он больше не появлялся и к данным зубам не имеет никакого отношения. Мы даже его снимки смотрели. Клыки в порядке, огромная щель между передними зубами, все не так.

— А бывшие работодатели?

— Тоже плохо. Знали его лично всего двое организаторов того обучения. Здесь нашли обоих. Живут себе, язык знают. У них уже давно другие проекты. Один, Александр Вязов, имеет свою лавку в Баркинге, торгует продуктами из стран бывшего Союза. У него там колбаса какая-то, хлебный напиток, селедка и жирная такая холестериновая штука вроде бекона, но ломтем. Смотреть страшно. А другая — Ольга с новой фамилией Уэбстер — теперь домохозяйка. Детей растит. Оба заявили, что это вообще не он. И даже не похож.

— Выгораживают?

— Зачем им это? Они на него оба еще злятся, что он им бизнес испортил, но не узнают этого лица вовсе. Мы в тупике пока. Однако они нам дали зацепочку, и у нас теперь есть еще несколько имен и адресов в России, где его могли знать. Так что готовься. Скоро будем запросы рассылать.

— Куда?

— Пока только в Москву, с жертвами его знакомиться. Только одна похищенная живет здесь и не далеко. Всего лишь в Нориче. Большинство обитает в Москве и двое — в Петербурге. Но это не завтра, не бойся. Переписка долгая предстоит. В Норич поедем через неделю. Отпрашивайся с работы, эта жертва по-английски плохо говорит.

Случай 10. Фантом мыльной оперы

Я возвращалась из полиции Челмсфорда голодная и вымотанная, то есть в своем обычном состоянии. Да, опять! Жизнь такая, и я ее такой и люблю! Пришлось ехать сразу после уроков, и я не успела даже перекусить. Там вышло дело почти комичное, если бы не серьезность последствий. Пять лет назад одна молодая москвичка с шестилетним сыном вышла замуж за англичанина почти вдвое ее старше. Он был типичный средний класс, но и с типичными потугами выглядеть лучше, чем на самом деле. Он требовал музыкального образования новому пасынку, за которое платила мать, отработав помощницей учителя в школе. Он заставлял их обедать вместе за столом под музыку Моцарта, по особым правилам пользоваться ножом и вилкой. Подарком на день рождения мальчику были билеты на концерт знаменитого пианиста, а жене — книги с фотографиями королевской семьи. Он все время нудил, а после десяти минут разговора с ним любому человеку хотелось лезть на стену. Характер у него был очень вспыльчивый, и он орал на членов семьи так, что от него ушли одна за другой четыре жены. Под старость лет он, видимо, решил, что русская жена будет терпеть все из страха, что он ее вернет в Россию. Он нашел мать-одиночку по интернету и женился на некой Олесе Хавротской. Она быстро стала учить английский язык, нашла работу и была благодарна старому мужу. В России ее прижало крепко в свое время, и она готова была платить за все любовью и заботой. Ну и поначалу он вел себя прилично. Потом началось прощупывание почвы под ногами, и Олеся действительно долго старалась замять и загасить скандалы, чтобы сын не пугался. Я здесь познакомилась за многие годы с доброй полусотней русскоязычных жен. Они сначала держат марку, а как выпьют — воют в голос. Я ни одной из них не видела счастливой и довольной жизнью. (Вру! Одну счастливую пару я все же знаю.) Я убедилась, что заграничных жен активно ищут те англичане, которых местные леди никогда не будут терпеть.

Однако любому терпению, даже русскому, есть предел. На каждую вспышку Олеся теперь отвечала таким грохотом, как, наверное, только и умеют ругаться тетки в московских коммуналках. И вот, на беду (или к счастью), во время водяного перемирия они пригласили в гости ее маму. Она совсем не понимала английского, и когда начались ссоры в ее присутствии, она старалась пересидеть в спальне с книгой. Однажды, во время очередного скандала, снизу послышалась возня, и она поспешила на помощь дочери. Увидев, что зять, который был всего на четыре года ее самой моложе, заломил молодой жене руки за спину и пытается отобрать у нее телефон, теща закричала по-русски, но тот ее, естественно, не понял. В руке у нее в это время оказалось любимое чтиво, вот она и засветила зятю по лбу той книжкой. Он отпустил жену и кинулся к зеркалу. На лбу появилось покраснение. Зять обрадовался и вызвал полицию, обвинив тещу в нападении и телесном повреждении. К приезду полиции он расцарапал лоб, залил очко кровью и берег это дело, как вещественное доказательство, не позволяя жене вытереть ему лицо. Бабушку пришлось арестовать, ее отвели в камеру, как и всех остальных моих подопечных. Вызвали меня, и пока я ехала, ей стало плохо. Она не понимала, что ей говорят, перепугалась камеры, понятия не имела, что теперь с ней делают. Работники из скорой помощи (здоровые мужики в темно-зеленых комбинезонах) измерили ей давление и сказали, что надо госпитализировать. При этом идти ногами ей нельзя, а в кресло на колесиках она отказывалась садиться, думая, что ее уже везут депортировать или в психушку.

К моему приезду дежурный сам был близок к обмороку. Он мне обрадовался до истерики. Как только я растолковала бабушке, что к чему, она вцепилась в меня мертвой хваткой: «Тонечка, не бросайте меня…» Я объяснила, что у полиции есть долг и обязанности разобраться во всем, поэтому мы тут все и собрались. Дочка ее уже едет. Мужа дочкиного тоже допросят, а я помогу бабушке все рассказать полиции, как было. У санитаров тоже есть ответственность и правила. Если давление высокое, они должны отвезти человека к врачу со всеми предосторожностями, то есть в кресле, завернув в одеяло. Ремнями пристегивают не потому, что приняли бабушку за буйную, а потому