У Спицына округлились глаза.

— Черт возьми! Откуда вы можете это знать, Денис?! В те времена это не афишировалось, а в качестве начальников отделов фигурировали вымышленные люди! Это что значит, у нас утечка?

— Не волнуйтесь, — улыбнулся Денис. — У вас нет никакой утечки. Просто у меня имеется очень хороший знакомый сантехник. Профилактику провел.

Спицын угрюмо молчал.

— А в девяносто девятом, — продолжил Денис, — Чепцов стал депутатом Государственной Думы. Меня интересует, где он был и чем занимался в этом огромном промежутке длиной пять лет. Тем более что, по вашим словам, в те времена настоящих высокопоставленных работников ФСБ вычислить было невозможно. Извините меня, Николай Николаевич, хочу вам сразу честно сказать, что других вариантов расследования у меня нет, и я все равно стану разбирать эти «черные пятна» под увеличительным стеклом — независимо от того, ответите вы мне или нет.

Последние слова Денис говорил, глядя в пол, и не заметил, что Спицын давно уже стоит возле окна и разглядывает Лубянскую площадь. Наверно, ему там Железного Феликса не хватает, подумал Денис. Скучает, наверно. Или, может, как раз наоборот? Памятник ведь давно убрали, а наши национал-патриоты все кричат, что без него никакой жизни нет. Между тем уже выросло новое поколение фээсбэшников, которые даже, наверно, и не представляют себе, что на площади может появиться какой-то новый бронзовый истукан…

Тут Денис вспомнил, что в современных фильмах, когда речь заходит о службе безопасности, в комнате какого-нибудь высокопоставленного перца, как правило, Дзержинский все-таки присутствует — на скромном портрете желтых или черно-белых тонов. Денис поднял голову и обнаружил в кабинете начальника антитеррористического отдела только портрет президента…

В это мгновение Спицын наконец заговорил. По затянувшейся паузе можно было предположить, что Николай Николаевич заготовил целую речь. Но Ник-Ник был краток. Он сказал:

— Во-первых, я думаю, не стоит напоминать вам о конфиденциальности этой беседы?

— Не стоит, — улыбнулся Денис.

— Тогда не буду.

Слушая генерала, Денис снова принялся рассматривать свои кроссовки и подумал, что сейчас, пожалуй, он сам себе кого-то напоминает. Кого же… Ах да, Стаса Шаповалова с его замысловатым взглядом, вечно устремленным вниз и даже как бы вовнутрь.

— И во-вторых. В интересующий вас временной отрезок Чепцов возглавлял антитеррористический отдел ФСБ. Собственно, он-то его и создал приблизительно в том виде, в каком он ныне существует.

У Дениса натурально отвисла челюсть. Тогда получалось, что и Спицын — креатура Чепцова?! По крайней мере, он его преемник. Да, но Спицын все-таки генерал-лейтенант…

И Денис не нашел ничего лучше, чем спросить:

— Почему же он всего лишь генерал-майор?

— Просто Валентин Борисович вовсе не честолюбив и, как вы уже могли понять из его биографии, не любит быть на виду… Ну что, Денис Андреевич, я вам здорово помог? — насмешливо спросил Спицын.

— Бен Ладен за мной, — упавшим голосом пообещал Денис.

Выходя на улицу, Денис неожиданно улыбнулся и подмигнул сам себе. Нет, Ник-Ник, неувязочка все-таки выходит. Как же это такой весь из себя нетщеславный, нечестолюбивый и не желающий светиться Чепцов оказался депутатом Думы и стал там одним из руководителей комитета по безопасности?!

Бедняков. 20 мая

Бедняков мучительно соображал, пойти ли ему сперва пообедать или заскочить в отделение и выяснить, заявлял ли Резник о краже. А пока Бедняков размышлял, указательный палец его правой руки, оказывается, уже накручивал телефонный номер слесаря Петра Петровича. Петр Петрович — золотые руки отсутствовал или просто не подходил к телефону, возможно опасаясь рекламаций со стороны обманутых клиентов, а возможно — просто фильтровал звонки. Так или иначе, автоответчик приятным, мягким баритоном предложил после соответствующего гудка оставить сообщение или заказ и свои координаты.

Бедняков решил не смущать мастера, который запросто может скрывать от государства свои трудовые доходы, и представился Спилбергом. Мол, ему Петра Петровича порекомендовала Минна Иосифовна, и требуется срочно врезать сложный израильский замок. Оставил свой домашний телефон, попросив перезвонить вечером. Врать, конечно, нехорошо, но кто даст гарантию, что, не очень разбираясь в тонкостях ведомственной принадлежности, мастер не примет абонента за налогового полицейского и на неопределенный срок не уйдет в подполье?

Теперь он подумал, что по дороге в ближайшую забегаловку нужно будет заглянуть в отдел. Вообще-то у Беднякова было искушение пожевать чего-нибудь здесь же — холодильник у покойного Резника заботами Минны Иосифовны просто ломился от продуктов. Но он пересилил себя: если экономка считает котлеты, кто скажет, что она не взвешивает ежедневно сыр и ветчину, да и вообще, нехорошо объедать усопшего.

Все это время Бедняков стоял и пялился на холодильник, наконец сообразив, что его, кроме потенциального наличия обеда внутри, привлекали еще и мелкие записки на клейких квадратиках цветной бумаги, прикрепленные на западный манер прямо к дверце. На одной из них зеленым крупным шрифтом было напечатано: «16:05 налоговка».

«16.05 — надо полагать, шестнадцатое мая?» — подумал Бедняков.

Как все, однако, взаимосвязано! Вот он только что вспомнил о налоговой инспекции в связи со звонком слесарю. А может, потому и вспомнил, что краем глаза все время видел эту бумажку? Видел Бедняков ее, конечно, и в первый свой визит сюда, только тогда это его мало интересовало.

На всякий случай Бедняков изучил остальные памятки, но ничего интересного не обнаружил, за исключением того, что ни одна из них не была написана от руки — все напечатаны на принтере. Неужели Резник был таким фанатом технического прогресса, что даже ручки в доме не держал? Как же он кроссворды разгадывал?

Наконец в начале второго Бедняков покинул гостеприимную квартиру Резника, унося в пакете дамский журнал, на котором, возможно, сохранились отпечатки пальцев «приличной девушки», и направил себя, голодного, в отдел.

Шаповалов пребывал на посту — за рабочим столом в своем персональном кабинете (в отличие от участкового, таковой ему полагался) и корпел над рапортом.

— Опер пишет оперу? — поинтересовался Бедняков.

— Нет, тебе.

— Всех соседей опросил?

— Об этом и пишу, даже обедом пожертвовал.

— Это ты напрасно, я вот, например, как раз шел, чтобы подкрепиться, может, составишь компанию? Заодно расскажешь, что там у тебя вырисовывается.

Шаповалов с видимым облегчением захлопнул блокнот с законспектированными показаниями жильцов дома номер семь.

— Только для начала выясни, не поступало пятнадцатого либо шестнадцатого заявление от нашего усопшего по поводу кражи.

— Не понял, его что, ограбили?