— Возможно.

Марта объяснила матери все по поводу санатория. В то время, когда его строили, многие местные врачи покупали койки, участвуя в финансировании. Доктору Джонсу удавалось успешно лечить своих пациентов, так что койка чаще пустовала. Если Марта будет выплачивать пятьдесят долларов из своего жалованья, миссис Хогарт сможет существенно поправить свое здоровье.

— Все будет прекрасно, — улыбнулась мать загадочной улыбкой, которая несколько озадачила Марту. Такое поведение не было свойственно миссис Хогарт.

«Скорая помощь» увезла ее еще затемно.

Карн и Старожил установили новый замок на двери. Он стал прекрасной защитой от Имолин. Ей осталось бы только стоять и кричать: «Э-эй, это я!»

— Если она когда-нибудь научится держать язык на привязи, — призналась Марта Дезире Флинт, — тогда ее впустят. А так я прячусь, когда ее слышу.

— Ее стараются не приглашать, — призналась мисс Флинт. — Когда она заявляется в наш офис, я так холодно отшиваю ее, что она не может там оставаться. Если мисс Имолин хочет поговорить с мистером Карсоном, пусть ловит его на плантациях садоводов. Он, — добавила мисс Флинт, — явно избегает ее.

Марта отпраздновала первый месяц своего пребывания на ранчо праздничным пирогом с одной свечой. Когда она объяснила Карну, что это означает, он предложил это отметить:

— Поехали все вместе в кино. Я сейчас заправлю машину, пока вы займетесь ужином.

А с высоты холма в бинокль наблюдали за тем, как Карн суетится вокруг микроавтобуса, заливает горючее в бак и моет не только ветровое стекло, но и все остальные стекла. Потом бинокль отбросили и опрометью бросились к гаражу.

Имолин пришлось долго ждать на боковой дороге, потому что те, за кем она наблюдала, неторопливо ужинали, дожидаясь, пока полностью стемнеет. Марта тщательно приводила себя в порядок, она сняла сетку для волос и расчесала их до блеска. А потом они все вместе уехали и заперли за собой двери.

Вечер прошел прекрасно. Когда мисс Флинт заметила неподалеку машину Имолин, то не подала виду, потому что решила не портить всем удовольствие. А когда она увидела, что Имолин впереди них направляется в бар, то пожаловалась на головную боль и попросила отвезти себя домой.

Мисс Флинт выздоровела раньше, чем они успели вернуться, все пили кофе с пирогом на задней террасе. «Действительно, чудесный вечер», — подумала Марта и пожелала, чтобы такое почаще повторялось.

Потом, решила она, открывая окно и усаживаясь на подоконник, чтобы посмотреть на звезды, после того как мама полностью выздоровеет, она как-нибудь избавится от Ти Джея. А пока что Имолин не может приблизить день своей свадьбы с Карном.

Утром у нее разыгрались нервы. В новом почтовом ящике дожидались два письма. Одно от матери об улучшении здоровья, а второе — от Табиты. Чтобы перечитать письмо Табиты, она отправилась к себе в комнату.

«Конечно, Уинди забрал почту и сам получил письма, но я не говорила ему о том, что ты пишешь мне, поэтому он все тут же выложил.

Уинди повернулся ко мне с вытаращенными глазами и сказал, что интересуются мужем Марты Махони. Я спросила: «Почему спрашивают у вас? Почему не у Марты?» Он взревел: «Но она не замужем!» А я ухмыльнулась и сказала: «Это вы так думаете».

Он разозлился, что мы ему ничего не сказали. Потом спросил, в каком санатории Ти Джей. Это меня озадачило. Я сказала, что не помню названия, но вроде это на юго-западе, недалеко от тебя.

Я видела копию его ответа. Конечно, самолюбие не позволило ему признаться, что он не все о тебе знает, так что Уинди с важностью сообщил, что не может предоставить требуемую информацию, так как не одобряет интереса работодателей к проблемам семейной жизни своих служащих.

Цитирую, что он ей написал: «Одна из моих конторских служащих сообщает мне, что он находится где-то на юго-западе».

Дальше говорилось о другом. Марта перечитала все, что относилось к ее постоянной проблеме, и, наконец, прочитала постскриптум:

«Р. S. Почтовая бумага вся пропахла духами. Нацарапано примерно четыре буквы на страницу. Узнаешь?»

Марта прочитала описание и немного успокоилась. По крайней мере, это не Карн интересовался ее темным прошлым.

Прошла замечательная, спокойная неделя. Теперь, когда она составила распорядок дня, у нее нашлось время для работы в саду. По вечерам они вчетвером несколько минут пололи, косили или просто любовались плодами своего труда.

Мисс Флинт думала и говорила, что сад — прекрасное место для приема гостей, если кого-то интересуют подобные средневековые развлечения. Карн выглядел смущенным, и Старожил пришел к нему на помощь:

— Мисс Имолин готова устраивать прием гостей в саду в любое время.

Вторая неделя. Работая, Марта напевала. Огород удался на славу. Поговаривали об установке морозильника.

— Чтобы следующей зимой вам не пришлось так далеко отправляться за покупками, — сказал Карн, и у Марты радостно забилось сердце. Он хотел, чтобы она осталась.

Пурпурными гроздьями покрылась сирень. Расцвела дикая слива вдоль ручья, где рос водяной кресс. Ласточки свили гнезда под карнизом, рядом с окном Марты, и распевали, раскачиваясь на проводах. Так что она могла восхищаться радужным сиянием их крыльев цвета сливы.

Единственным недостатком было полное отсутствие добрососедских отношений. Неподалеку стояли какие-то дома. Девушка видела крыши, до того как зацвел орешник, а на обочине стояли в ряд почтовые ящики.

— Почему никто не приходит в гости? — спросила она у Старожила.

— Заняты весенней работой, а потом их вроде как отвадили Имолин и экономки. Они жены простых фермеров. Не тот уровень для Имолин.

Должно быть, Старожил что-то сказал Карну, а тот что-то сказал кому-то еще, потому что совершенно некстати во двор въехала машина, полная женщин. Марта была занята посадкой картофеля. Она довольно бессвязно объяснила, почему ее домашнее платье запачкано, щеки — грязные, а волосы — растрепаны.

— Он начал прорастать, — серьезно сказала Марта. — Последняя экономка положила его за какими-то кастрюлями в комнате для консервирования, а я только сейчас стала там убираться, а почва была готова, так что…

Извинившись, Марта пошла умываться, но они направились следом за ней на кухню, не пропустив по дороге ни одной комнаты. Увидев кухню, дамы просияли. Там остывали четыре ревеневых пирога. На подставке стоял только что покрытый глазурью торт, дожидаясь, пока его уберут. Там же стояла дюжина стаканов с ревеневым желе.

— Теперь понятно, что имел в виду Карн, когда говорил, что вы умудряетесь накормить пять человек, вдвое сократив расходы на продукты.

Марта сварила кофе и подала им торт. Когда они спросили ее о здоровье матери, она сказала им правду:

— Я бы не хотела, чтобы об этом узнали все. — Она произнесла это, запинаясь, и они обменялись понимающими взглядами. Потом посмотрели на нее, как будто защищая своим молчанием.