Всё продумал, да? Загнал меня в угол?!

Я замираю, больше не пытаясь освободиться, и отворачиваюсь к окну. Всхлипываю и снова буквально заливаюсь слезами.

Ему же это не нравится, да? Ему же неприятно видеть мои слёзы... Тогда зачем он это делает?

– Слушай... – его голос хрипнет. – Я же просил тебя по-хорошему. И сестру твою просил уйти из нашей жизни. Но вы меня не услышали.

– Отпусти... – у меня получается лишь прошептать, и это явно не поможет.

Егор продолжает меня удерживать, обвив рукой талию. Вторую он подносит к моему лицу и большим пальцем стирает солёную влагу со щеки.

Дёрнув головой, затравленно смотрю на него.

– Просто помоги мне, и всё, – говорит он, уткнувшись лбом в мой лоб и крепко держа за затылок. – Скоро в доме отца будет важный приём. Ты пойдёшь со мной. Проникнешь в его кабинет и кое-что для меня добудешь. Потом я удалю фотографии. Твой парень ничего не узнает.

Стиснув челюсти, цежу сквозь зубы:

– Но я всегда буду это знать. Что те парни... Они...

Всхлипываю снова, не в состоянии говорить.

Они же... Они же сделали со мной то, что я даже парню своему не позволяла!

Вновь давлю руками в грудную клетку Грозного. Он наконец меня отпускает, и я отшатываюсь. Отвернувшись, закрываю лицо ладонями и тихо вою, потому что ничего уже исправить не могу...

Егор подходит сзади, хватает меня за плечи. Дёрнувшись от него, делаю шаг вперёд, чтобы скинуть его руки.

– Тебя никто не трогал! – внезапно произносит он.

Я замираю.

Он вновь подходит ко мне, я спиной чувствую его часто поднимающуюся и опускающуюся грудь.

– Это просто постановочное фото, Алина. И я следил, чтобы они не особо на тебя глазели. И наркотой тебя никто не опаивал. Лишь убойной дозой снотворного.

Я резко разворачиваюсь к парню лицом. С губ срывается:

– Ты просто больной!

Он кивает.

– Да, может быть. Мои методы убеждения не всегда здоровые.

– Удали фото! – протянув руку, сжимаю его футболку.

Егор опускает взгляд. Вновь поднимает его к моему лицу и говорит жёстко:

– Не удалю.

Накрывает мою руку и разжимает пальцы. Мне приходится отпустить ткань.

– Если откажешься, я отправлю их твоему парню. А может, и твоему отцу. Хорошенько подумай.

После чего спокойно выходит за дверь. А я оседаю на пол, потому что ноги меня больше не держат.

Отец всегда говорил, что мир людей – это опасные джунгли. И рано или поздно можно встретиться с очень хищным зверем. Ну вот я его и повстречала... Что делать?

Глава 13

Гроз

Алина входит в гостиную так тихо, что я узнаю о её появлении, только когда Вера произносит, глядя мне за спину:

– Позавтракаете?

– Да, – спокойно отвечает мышка, обходит стол и опускается на стул напротив меня. – Спасибо.

Берёт пустую тарелку, насыпает в неё хлопья. Вообще-то, мои хлопья... Это Юлиана завтракает всякой дрянью типа авокадо-сельдерейного смузи, а я не заморачиваюсь на полезном питании.

Залив хлопья молоком, Алина берёт ложку и начинает сосредоточенно есть. Поднимает на меня взгляд и с ненавистью смотрит мне в глаза.

Да, теперь она точно меня ненавидит. Что ж... Ладно...

– Что будете пить? – подходит к ней Вера.

– Кофе... если можно, – взгляд девушки теплеет, когда она смотрит на горничную. А когда вновь обращает его на меня, сухо произносит: – Я согласна помогать.

– Хорошо, – расслабленно откидываюсь на спинку стула. – Нужно будет как-то объяснить Юлиане твоё присутствие на приёме отца. Когда она вернётся, скажешь ей, что у нас с тобой установились очень тёплые отношения, что мы стали близки за эту ночь, и...

– Нет! – резко перебивает Алина. – Я не стану говорить что-то подобное. У меня есть парень, не забывай об этом. Юлиана с ним общается.

– Не придумывай слишком много лишнего! – теперь я резко обрываю её тираду. – Мы сблизились, но не настолько. Скажешь, что типа друзьями стали. И я пригласил тебя на приём, потому что ты тоже вроде как родня.

Алина морщится. Понятно, что конкретно моей роднёй она быть не хочет. Ничего, потерпит.

– Ладно, – недовольно бросает она.

Вера ставит перед ней кофе.

– Можешь быть свободна, – говорю горничной, и та сразу уходит.

– Что именно я должна найти в кабинете твоего отца? – спрашивает мышка, скрестив на груди руки.

Мне даже нравится, что слышу от неё вполне деловой тон. Похоже, она хочет приступить к делу немедленно. Но ещё не время.

– Ты узнаешь о цели только перед тем, как войдёшь в кабинет.

– Почему я? – выстреливает новым вопросом Алина.

– Мой отец тебя ни в чём не заподозрит, – отвечаю совершенно честно. – Никто из моих друзей или подруг для этого дела просто не подходит.

– Твои друзья годятся только для того, чтобы совершать преступления, да? – закипает Алина. – Опаивать, раздевать, фотографировать против воли!

Я молчу, давая ей высказаться.

– Ты сам фотографировал? Или наблюдал со стороны и просто руководил процессом, дирижёр хренов? Ну что, получил удовольствие, унижая меня?

Её подбородок дрожит, губы сжимаются, превращаясь в тонкую линию. Огромные карие глаза злобно сверкают.

– Что молчишь? Отвечай мне!

– Я не буду отвечать на твои вопросы. Пей свой кофе, Алина, – произношу спокойно и встаю. – Поговорим, когда ты успокоишься.

Выхожу из столовой под прожигающим взглядом мышки.

Да, её злость меня впечатляет. В такие моменты в Алине столько