Их языки свились в яростной борьбе, а тела, словно вплавились друг в друга. Трудно сказать, что чувствовал мужчина, но Гвен с ужасом и восторгом ощущала, как огненная буря зарождается где-то внутри, спадает с души вся шелуха условностей, иронии, запретов, воздержания, ложной стыдливости, истинного ханжества, недоверия, презрения... глупости! Остается же чистая незамутненная страсть, истинное удовольствие, несравнимое ни с чем на свете.

Когда он на этот раз оторвался от ее губ, Гвен не сразу выпустила его плечи. И глаза открыла не сразу, а когда открыла, то разглядела золотые искры в синих глазах. Они все еще обнимали друг друга, да так крепко, что Гвен всерьез испугалась, смогут ли они вообще разжать руки.

Смогли. Хотя при этом на смуглом лице Родриго появилось выражение, которое вряд ли можно было назвать иначе, чем разочарование.

Спокойнее, Гвендолен Мойра Ричвуд! Тебя просто испытывает на прочность мужчина, избалованный женским вниманием с тех пор, как появился на свет. Ничего личного. И помни, это не ты его очаровала, а твои взбунтовавшиеся гормоны. Гормоны — тоже лучшие друзья девушки...

Это был вернувшийся здравый смысл. Он явно радовался тому, что все, на его взгляд, закончилось так быстро и ничего непоправимого не произошло.

Гвен вздохнула.

— Что ж, неплохой тренинг, хотя, честно говоря, не думаю, что тебе нужны тренировки...

Приходится быть честной — целуется Родриго Альба так, как, наверное, целуются только киногерои. Роскошно он целуется! Что впрочем, вовсе не означает, что и в постели он так же хорош. Научиться здорово целоваться, каждый может... О Господи, о чем ты думаешь, Гвен Ричвуд!!!

Родриго бросил жадный взгляд на ее чуть припухшие губы и заметил в ответ:

— Тебе, честно говоря, тоже!

Гвен прикусила язык, потому что собиралась уже выложить Родриго, как давно и почему у нее не было и намека на подобную практику. Так всегда бывает с трудоголиками. Строишь карьеру, оставляя личную жизнь на потом. А когда приходит это самое «потом», оказывается, что и у Мэри, и у Салли, и даже у дурнушки Фэй уже куча ребятишек и по маленькому домику в Девоншире, и, конечно, мужья, которые их любят без памяти. А Гвен Ричвуд, молодая и успешная адвокатесса, легко распутывающая самые зловещие уголовные дела, одинока, словно перст. И никто не ждет ее в квартире, купленной на свои собственные деньги и обставленной приличной мебелью... Удел Гвен Ричвуд — пить утренний кофе на брудершафт с собственным отражением в зеркальной дверце кухонного шкафчика и есть по вечерам наспех размороженную и пресную пиццу.

Все это она могла бы сказать, но, как было отмечено выше, прикусила язычок. Такое оружие в руки Родриго Альба попасть не должно.

Гвен сглотнула комок в горле и улыбнулась, как можно нахальнее.

— Что ж, теперь мы можем надеяться, что и у алтаря все пройдет гладко.

— Только слегка сдержаннее, дорогая, если ты, конечно, не против...

Она вспыхнула и смущенно ответила:

— Не волнуйся, я понимаю, что мне придется попридержать свою страсть и не начинать срывать с тебя одежду прямо при священнике.

А это будет нелегко, Гвен, ох, как нелегко!

— Да, еще кое-что о свадьбе...

— Ты нервничаешь, принцесса?

— А что тут удивительного? Я, между прочим, впервые выхожу замуж, а фиктивные браки, как и ты, тоже никогда не практиковала... Короче, мне было бы спокойнее — если это слово уместно — если бы на свадьбе мы обошлись без... сюрпризов и всякого там шума.

— А никакого шума и не предвидится. Все будет по-семейному, скромненько. Только мы, местный падре и Сара с мужем. Они станут свидетелями.

— Какая она, Сара?

Гвен выпалила этот вопрос, уже зная, что зря это делает.

Родриго помолчал. Потом спокойно ответил:

— Она нежная, изящная, тихая, совершенно не умеющая самовыражаться так эмоционально, как ты. Образно говоря, если она — гавань, то ты — штормящее море.

Интересно, значит он, считает ее чем-то вроде реки Амазонки в период разлива!

— Мы, бурные натуры, сложны в общении, но только до тех пор, пока к нам не привыкнешь.

— Это я понял.

— Тебе проще, потому что ты сам не чувствительнее прибрежного пирса!

Родриго только хмыкнул. Потом, заметил совершенно нейтральным тоном:

— Я не имел в виду, что ты невыносима. Ты просто самостоятельна и энергична. Ты самодостаточна. Тебя не слишком заботит, что о тебе подумают окружающие. Такими качествами обладают отнюдь не все женщины. Сара — хрупкое создание, куда в меньшей степени, чем ты, готовое к превратностям современной жизни.

— То есть, если бы ты застал ее в хижине торговца наркотиками...

— Это абсолютно исключено!

— Ты хочешь сказать, что она начисто лишена преступных наклонностей, которые, кстати, есть у всех нормальных людей. Особенно у женщин, разумеется.

— Поменьше ехидства — и тебе цены не будет.

Гвен надулась и замолчала. Через несколько секунд, Родриго вновь нарушил это молчание, но теперь голос его был глух и печален.

— Я познакомился с Сарой по-настоящему в Америке. Моя сестра проходила курс интенсивной терапии в наркологической клинике, а Сара лежала в другом отделении. Лечилась от депрессии.

Гвен ушам своим не верила.

— Твоя сестра...

— Наркоманка.

Гвен вздохнула и кивнула. Теперь многое становилось понятным, особенно его ярость при одной только мысли о том, что она оказалась в хижине Гонсалеса... Судя по всему, Родриго Альба привык отвечать за тех, кто зависит от него или кто ему очень дорог.

Родриго продолжал:

— Они с Кларитой там очень подружились, и после выписки из клиники сестренка пригласила Сару пожить у нас на острове.

— И ты в нее влюбился?

— Между прочим, это, очень личное.

— Ты думаешь, что я собираюсь расспросить тебя об этом? Да, собираюсь.

— Я опять тебя нервирую?

— Забудь. Мы, взрывные и вспыльчивые натуры, нервничаем каждые пять минут и по любому поводу. А ты не хочешь случайно заставить свою Сару ревновать, чтобы пробудить в ней чувства...

— Она не моя Сара.

— Спасибо, достаточно. А как твоя сестра? Она сейчас... в порядке?

Родриго посмотрел на Гвен и увидел искреннее участие и тревогу на ее милом личике.

— Спасибо, все хорошо. Она учится в Оксфорде, изучает историю.

Гвен схватила его за руку, и горячо затараторила:

— Ну и хорошо. Слушай, Родриго, ты не должен себя ни в чем винить. Такие вещи случаются, это очень плохо, но... всякое бывает. Самое главное, что ты оказался рядом с сестрой, когда был ей нужен...