Паша, мы почти ровесники, не будем тратить время на лишние экивоки, нам работать нужно. Пошли.

Он решительно двинулся к двери хозяйского кабинета, а она все еще смотрела на Булыгина, пытаясь понять: можно ли ей покинуть этот кабинет, или будут какие-то указания?

— Иди-иди, — сказал Булыгин. — Павел Васильич теперь твой начальник.

— Павел Васильевич, а вы…

— Лена, называй меня просто Паша, так проще.

— Хорошо, Павел… Паша… Вот ваш кабинет… Слушай, Паша, Петр Иванович так верит в тебя!

Он уверенно сел в кресло генерального менеджера, как будто всегда сидел в нем. А ей это кресло так и не предложили!

— На это есть свои причины. Значит, так, Лена, весь ассортимент по дорогим гарнитурам, кухням, сантехнике. Поставщики, цены, спрос. Все это я жду от тебя завтра. И запомни главное — меня интересует классический… репертуар.

Тогда ей впервые стало жалко его. Он думает, после дефолта будет спрос на дорогую мебель? Ну и здорово же пролетит этот симпатичный, самоуверенный парень! А она что? Сделает, что приказал, только проку от этого…

— Паш, скажи мне честно, откуда была такая уверенность? Ведь после дефолта многие люди остались ни с чем… А ты сделал ставку на дорогую, элитную мебель. И угадал.

Он загадочно усмехнулся:

— Интуиция, Лена. Ты не забывай и о другом направлении дешевой мебели для обычных людей. Главное внимание на наши фирмы, у них случаются отличные модели, которые заинтересуют солидных покупателей.

— Паш, директора магазинов жутко довольны твоим выбором, дела идут замечательно, у меня зарплата в два раза выросла. Слушай, а ты…

— Я рад стараться для всех нас.

— Спасибо. Я что хотела спросить… Ты, перед тем как прийти к нам, где-то отдыхал, да?

— В Испании, но это не имеет никакого отношения к нашей работе. Завтра я жду от тебя предложений по нашим производителям, по их эксклюзивной продукции, потом сделаем рекламу, наши поставщики оближут нас с ног до головы, будем свои права качать.

Она тогда не удержалась от грешной мысли, что и сама бы с удовольствием облизала такого замечательного парня, но он не хотел этого.

* * *

Лена резко выпрямилась в ванне, уставилась на золоченый рычаг смесителя. На столе у него стояла фотография не жены, теперь это ясно. Но смуглая женщина, нос с горбинкой, черные глаза… А он сказал, что был в Испании, она тогда не придала этому значения, понятно, что человек, которому Булыгин всецело доверился, мог отдыхать в Испании и поздней осенью. А в Испании живут… испанки! Надо же, какое открытие она сделала! Но эта женщина на фотографии была точно испанкой!

Так, значит, он там отдыхал, на жену плевать было, познакомился с местной красоткой… Ну и что? Человек с математическим складом ума, с невероятной интуицией в бизнесе запал на испанскую красотку так, что разум потерял? На других женщин и смотреть перестал? Быть такого не может.

А тогда что же? Несчастная любовь, незаживаемая рана в сердце? Да сколько ж она может, как говорится, кровоточить? Пора бы и прекратиться этому… кровотечению. Время лечит, это и дураку понятно, а он все такой же странный… Ну прямо чушь какая-то!

Лена вскочила на ноги, вышла из ванны, старательно вытерлась махровым полотенцем и, совершенно голая, направилась в свою спальню. В последнее время ей понравилось разгуливать по дому голышом и представлять, что это увидит Паша Самарин. Он не видел, но помечтать-то не вредно, тем более что в доме никого больше нет.

Она забралась под одеяло, невесело усмехнулась. Все могло бы быть совсем по-другому, ан нет. И что ей остается? Только спать, завтра предстоит многое сделать. А как уснешь, если стало понятно, что женщина на фотографии у него на даче не жена, а скорее всего испанка. Может быть, даже тамошняя проститутка…

Утром, ну, это было уже не совсем утро, он проснулся в одиннадцать, принял контрастный душ, напевая: «Ах, какая женщина, какая женщина…» Завтракать в ресторане отеля пришлось уже за свои деньги, потому что «шведский стол» к тому времени закончился. После вчерашнего чудесного свидания на диком морском берегу даже погода улучшилась, над Испанией сияло яркое солнце, хоть и было прохладно.

Вернувшись ночью в отель, он вдруг понял, какое свидание устроит сегодня Габриэле. Да она сама ему сказала, что не очень-то любит испанскую кухню, привыкла к российской. С одноклассниками часто устраивали шашлыки в Серебряном Бору, ей очень нравилось. Ну, если она так и не привыкла к паэлье, он организует почти московский пикничок на том же самом диком берегу. Это же совсем просто! Нужно поехать в деревню, где живет Габриэла, купить хорошей свинины, зелени, белое вино для маринада, красное для питья и какую-то кастрюлю, чтобы в ней замариновать мясо. Да еще каких-то деликатесов купить, желательно приятных русскому вкусу. Вот и нашел занятие для настоящего мужчины, а то слонялся по пустынному пляжу, не зная, что делать!

Габриэла уже работала в отеле, наверное, убиралась в других номерах, заправляла кровати… Отвратительное занятие, надо с этим покончить. Но прежде снова встать на ноги. Он это сделает, обязательно, ради нее, своей Габриэлы, просто обязан сделать!

О жене и дочке он не вспоминал. С женой все ясно, хорошо, что она ушла к родителям, хоть дочка будет в безопасности. Поднимется с колен — обеспечит дочку. А жена и без него не пропадет с такими-то родителями — солидные бизнесмены оба.

Настроение было самое приподнятое, о московских проблемах даже не вспоминалось. Вот ведь как бывает — приехал сюда, чтобы напоследок пожить красиво и попрощаться с жизнью, а встретил девушку, и… весь мир изменился!

Действительно изменился! Стал таким красивым, что захотелось жить и бороться, как ни банально это звучит.

Он сел в машину и поехал в Корринто, по прекрасному шоссе ехать туда было минут двадцать. Что больше всего поражает