— В той бурде, что мы пили, было и еще кое-что! — сердито бросила Настя. — Три клочка шерсти четырехмесячного котенка, вот!

— Ты серьезно? — у Никиты вытянулось лицо.

— А как же! Для чего я, по-твоему, Ерошкину шерсть собирала? — мстительно буркнула Настя.

— Ты сумасшедшая! Тебя надо в психушку запереть! — в сердцах бросил Никита, хватаясь за горло — он боялся, что его вот-вот стошнит.

— Ты сам захотел, — промолвила Настя, не отрывая глаз от зеркала. По губам ее блуждала усмешка — точно такая же, какую репетировал накануне перед зеркалом Никита. Только у Насти получалось лучше, естественнее. Да-да, она как будто насмехалась над Никитой, и это, вместе с другими странностями, вдруг взбесило его.

— Знаешь что… — начал он и тут же, осекшись, бросил, — ладно, пока.

А потом подхватил рюкзак и выскочил за дверь.

Лишь на улице парень вспомнил, что так и не поговорил с Настей о валентинке.

— Вот черт! — он сплюнул себе под ноги и с такой силой пнул пустую банку, что та загромыхала по ступенькам, распугивая воробьев.

И тут же в спину ударил скрипучий старческий голос.

— Молодой человек, прекратите безобразничать! Немедленно поднимите банку!

— Это не мое! — обиженно вскинулся Никита. Он обернулся и увидел разъяренную старушку.

— И не мое! — отрезала та, показывая палкой на урну. — Выкиньте вот сюда и не спорьте со старшими! Или вы хотите оказаться в милиции?

— Старая карга! — буркнул себе под нос Никита, подбирая банку. — Старая ведьма!

Опять дурацкая ситуация! Что-то слишком часто за последние дни… Хорошо еще, никто не видел!

Но он ошибся. Свидетель был, вернее, свидетельница. Она стояла чуть поодаль, спрятавшись за узловатый ствол старого тополя. Это была Вика, которая подала голос, едва только Никита поравнялся с ней.

— Ой, мамочки! — пролепетала староста, прижимая к себе ранец-медвежонка и глядя на парня округлившимися от ужаса глазами. — Ой, мамочки!

И тут Никита не выдержал.

— Что ты заладила «мамочки, мамочки!» — обрушился он на Вику. — Ну зачем ты ходишь за мной? Выслеживаешь, вынюхиваешь! Чего тебе надо?

— Я… — Вика судорожно сглотнула. — Ты так быстро ушел, я не успела тебя поймать. Вот, держи, — девочка протянула Никите ручку. — Это твоя японская, с исчезающими чернилами.

— Спасибо, — буркнул Никита. — Это все?

— Нет, не все! — Вика замотала головой. — Ты мне грамоту нашу покажешь или что? Я ведь тоже в команде как-никак!

— Ах да! Извини, забыл! — Никита полез в рюкзак и тут же в досаде чертыхнулся. — Я ее у Аськи оставил. Давай в другой раз, идет?

— У какой Аськи? Абашиной? — нахмурилась Вика.

— Да, — кивнул Никита. — А что?

— Ничего! — Вика, шмыгнув носом, отвернулась. — Слышать о ней не желаю!

— Почему это? — Никита в удивлении воззрился на девочку. Никогда еще он не видел свою верную помощницу в таком состоянии. Напуганная, нервная, дрожащая — полная противоположность той деловитой, спокойной, самоуверенной старосте, которую он знал все эти годы.

— Она ведьма, вот почему! — выпалила, преисполнившись решимости, Вика. — Скажешь, сам не догадался? Это же она тебя тогда заколдовала на тренировке, заикой сделала! И задачу, думаешь, она просто так решила? Тоже колдовство! А то надо же, ни одну контрольную написать нормально не может, а тут самую сложную задачу с ходу осилила! Ни за что не поверю, что она сама это сделала.

— Сама, сама, успокойся. Я видел решение, ничего сложного, один только умный ход, а остальное раскладывается автоматически.

— Один умный ход? Наверное, очень умный, раз никто больше не догадался, — скептически усмехнулась Вика.

— И заикаться я все-таки перестал, верно? — Никита все еще не верил, что перед ним Вика. Эта девчонка была совсем другой — завистливой, злобной, напуганной.

— Как заколдовала, так и расколдовала! И вообще, если хочешь знать, она тебя приворожила, вот! Ты что, не видишь, что с тобой творится? Только о ней и думаешь!

— А тебе откуда знать, о чем я думаю? — вспыхнул Никита. — У меня что, на лбу написано?

— Представь себе, да! — отрезала Вика.

— А может, ты и сама ведьма? Мысли чужие читаешь…

— Не увиливай! Зачем ты к ней пришел сегодня? — не отставала Вика.

— Грамоту отдать! — пожал плечам Никита.

— И для этого тебе понадобилось два часа? — усмехнулась Вика.

Два часа? Никита изумленно взглянул на часы. Так он провел у Насти столько времени? А показалось — минут пятнадцать…

— Вот-вот! — заметив его смущение, усилила натиск Вика. — Чем же вы, интересно, занимались все это время?

— Ну, я ее немного постриг… — неуверенно начал он. — У нее теперь челка очень короткая…

— Постриг?! Челка? — Вика задохнулась от возмущения. — Ты только подумай, что говоришь! И посмотри, на кого ты стал похож! Гордость класса, будущий нобелевский лауреат — а ведешь себя, как настоящий хулиган! Плюешься, ругаешься, со старушками скандалишь! Это все ее фокусы, разве непонятно? Может, она тебя каким-нибудь зельем опоила?

Зельем? Опоила? Никита вдруг вспомнил странный напиток… С шерстью четырехмесячного котенка, бр-р! Но нет, так нельзя, пора положить конец этому бреду!

— Вика, послушай! — он подошел к девочке, схватил за плечи, встряхнул. — Прекрати! Ты серьезный, умный, нормальный человек, и я тебя уважаю. Сама подумай, о чем ты сейчас говоришь! Ведьма, зелье, колдовство… Честное слово, если бы я тебя не знал, решил бы, что ты сошла с ума!

— Думай что хочешь, — сухо сказала Вика, стряхнув его руки. — Но только про Абашину я больше слышать не желаю!

— Да если бы не Абашина, мы бы вообще оказались в пролете! Это же из-за нее мы заняли третье место, ты что, забыла?

— Ничего я не забыла! Не нужны мне никакие места, если в этом замешана ведьма!

— Ты ненормальная! — Никита покрутил пальцем у виска. — Тебе место в психушке!

Он запнулся, поймав себя на мысли, что уже говорил это сегодня, только другой девчонке. Странное совпадение…

— А тебе — в исправительной колонии! — бросила Вика, воинственно шмыгнув носом.

Недовольные друг другом, они разбежались в разные стороны.

Как ни храбрился Никита, скандал с Викой не прошел даром. Снова пробудились сомнения, и, вернувшись домой, парень никак не мог успокоиться. К невероятным событиям накануне добавилась еще и история с загадочным напитком — Никита до сих пор ощущал его вкус и запах. Как ни странно, воспоминания были скорее приятными. И все же… Было в этом напитке что-то необычное, загадочное. Интересно, Абашина шутила тогда или нет? Насчет шерсти?..