Сама его позову? Я даже не знаю этого «его». Ясно только, что речь идет о каком-то анонимном самце.

– Так. Ты хочешь или нет?

– Нет. Да. Нет. Да. Ой, все. Я уже заплатил за парковку!

И мы пошли.

* * *

В довольно уютной студии, больше похожей на балетный класс, были разложены коврики для йоги, подушки, и еще там сидело много симпатичных людей.

– Боже мой, Ти, смотри, какие все красивые.

Мне кажется, чтобы появиться здесь, нужно иметь смелость идти за тем, чего ищешь, а также или состоять в отношениях, или быть готовым вступить в них. Мужчина, присутствующий здесь, должен хотеть научиться по-настоящему радовать женщин. Женщина, если она пришла одна, – что ж, смелая женщина. От всех участников исходит какая-то мощная положительная энергия. Не знаю, в чем дело. Я не то чтобы ожидала увидеть людей в состоянии энергетического истощения, как часто бывает на духовных собраниях (они все полны любви, но слегка подавлены), но здесь вообще все иначе. Во-первых, мужчин и женщин тут поровну. За этим следят организаторы. Уж не знаю, как. Думаю, вряд ли одинокий мужчина захочет тащиться через весь Лондон, чтобы обнаружить, что все дамы заняты, и вряд ли одинокая дама захочет тащиться через весь Лондон в поисках нового опыта и не получить его.

Женщина говорит: «Поднимите руки, кому нужен номер два сегодня вечером?» Мы с Ти поднимаем руки и нервно озираемся. Я вижу безобидного вида мужчину в клетчатой рубашке и направляюсь к нему. «Хотите заняться ОМ?» – произносит он стандартную фразу. «Да, пожалуй. У меня есть номер один, но если вы согласитесь стать вторым, будет славно».

Ти находит женщину номер два. Она мне улыбается. Я улыбаюсь в ответ. Ти подходит познакомиться с мужчиной, который выбрал меня.

– Не волнуйтесь, я позабочусь о вашей девушке, – любезно говорит он. Похоже, Ти доволен, что меня назвали его девушкой.

– Вы будете моим первым партнером в Клубе ОМ после моего постоянного партнера, – говорю я.

– Большая честь для меня, – отвечает он.

Ти успокаивается.

– Вы не могли бы расположиться на своих местах для ОМ? – говорит наставница. Все остальные уже устроились.

– Вон там свободное место, – мы с Ти нервно идем через комнату. На новичков никто не обращает внимания. В каждой паре заняты друг другом.

Я ложусь на коврик возле Ти. Мы оба слишком на взводе, чтобы расслабиться.

– Черт, многовато лубриканта, – говорит Ти. – Извини.

Я смеюсь. Рядом со мной какая-то женщина тихо постанывает от удовольствия. О боже, неужели это то, что должно происходить и со мной? Она явно более открыта, чем я. «Сравнения убивают радость, Изабель», – говорю я себе, а потом начинаю гадать: это сказал Теодор Рузвельт или Франклин Рузвельт? У меня перепутались Рузвельты? Или это была жена Франклина, Элеонор Рузвельт? Мне кажется, это больше похоже на нее. Это она, удивительная женщина, сказала: «Никто не заставит вас почувствовать себя неполноценным без вашего согласия». Я это давно заучила. Говорят, у ее мужа была любовница. Говорят, что у нее тоже был любовник, и они оба все знали, их устраивало такое положение вещей. Интересно, что именно эти высказывания стали знаменитыми. Может быть, он относился к ней высокомерно, а она сравнивала себя с ним и потому была несчастна? Может, как политик она была лучше него. Вдруг до меня доходит, что прошло уже пять минут, а я вся в мыслях.

Я услышала еще более нежное постанывание из другого угла. Но в основном здесь царит тишина. Слава богу. Никто не показывает, как замечательно умеет кончать. Никто вроде бы не обращает внимания на то, что делают другие. Что делает Ти? Ну же, Изабель, включись, дай ему какую-нибудь подсказку.

– Мне все нравится, только попробуй немного сдвинуться, – мне всегда приходится собирать всю свою смелость, чтобы давать такие деликатные указания.

– Да. Отвлекся, прости, – говорит Ти.

– И я, – не хочу признаваться, что задумалась о динамике семейной жизни Рузвельтов.

Мы растеряли все, что вынесли из частного урока. Катастрофа. Заканчивается первая ОМ. Нас с Ти переполняют эмоции, и собраться мы не в состоянии.

По идее, сейчас мы должны описать свои ощущения во время медитации, но мы просто обнимаемся.

– Мужчины могут занять свои места для второго сеанса ОМ, – сообщает голос.

Подходит мой симпатичный мужчина.

– Я нервничаю, – признаюсь я.

– Не волнуйтесь, – говорит он, – я тоже. Я только учусь.

Вот черт, мне попался новичок. Я ложусь, и меня накрывает комизм ситуации. Обычно мне тяжело кем-то руководить, и дело тут во мне. Мое стеснение и мое желание поберечь чувства партнера мешают мне давать внятные указания. Но теперь страхи покидают меня, потому что этому мужчине необходима помощь. Я должна его направлять. Он совершенно беспомощен.

– Мне нравится, а теперь не могли бы вы придвинуться и убедиться, что видите весь клитор?

– Ага, – говорит он.

– Да, уже лучше (сперва похвалить!). А сейчас, пожалуйста, ближе к центру.

– Ладно.

– Позиция хороша. Теперь о нажатии. Вы не могли бы использовать кончик пальца, а не подушечку? Мне кажется, вы трогаете меня подушечкой.

– Да.

– Можете гладить самым кончиком, короткими легкими движениями?

Внезапно мое стеснение отключилось. Я теперь машина обратной связи.

– Спасибо, – говорит он, – вы мне очень помогаете. Он продолжает, но контакта нет, он словно не знает, возможен ли контакт. Он полностью захватил мое внимание, но не тем, чем нужно. Я думаю: «Как его направлять? Он ни в зуб ногой. Он понятия не имеет, что должно получиться в результате». Интересно, кто он, есть ли у него партнерша, что привело его сюда? Я пытаюсь сосредоточиться на ощущениях, но вместо этого отмечаю их нехватку. Я стараюсь не судить ни его, ни себя и просто принять все как есть. Мне не то чтобы не нравится все, что он делает. Мне нравится. Я просто чувствую себя виолончелью, из которой в порядке эксперимента извлекают звук, дергая только одну струну. Хотя было очень мило. Нежно. Может быть, даже идеально.

Пятнадцать минут истекают. Мы сконфуженно благодарим друг друга, и он убегает в ночь. Появляется Ти.

– Ну как? – спрашиваю я.

– Совсем не так, как с тобой. Она вообще другая. Еле нашел ее клитор. А у тебя как?

– Он новичок. Мой страх перед указаниями куда-то исчез, и я даже смогла его направлять.

– О!

– Но Ти. Он не умеет гладить так, как ты.

Мне кажется, Ти нужно это услышать.

Я беру его под руку и спрашиваю:

– Может, пойдем поедим где-нибудь?

– А потом поедем домой и займемся сексом?