– Послезавтра сможешь?

– Смогу, чего не смочь.

– Пустырь в конце Казачьего, за гаражами, знаешь? Ну где у всех личные огороды? Вот, я там буду тебя ждать. В половине седьмого, не опаздывай. Мне там груз один забрать будет надо.

– Сам смотри не опоздай. А за мною не заржавеет.

* * *

Ему все-таки пришлось прибегнуть к помощи Ерофеева.

Зайдя вечером узнать, как дела, Сергей застал Сашку перед экраном.

– Серый, а где ты эту игрушку взял? Ее хозяин что, в зоопарке работает?

По загону ходили львы. Много львов. Или не совсем львы? Передвигались они какой-то странной, прыгающей походкой.

Табун лошадей со всадниками. Огромные, неуклюжие птицы, прикованные цепью к земле.

Главным объектом съемки была ограда, поэтому живые существа все время оказывались не в фокусе. То ракурс был неудачным, то между ними и объективом стояло стекло. Изображение расплывалось, очертания зверей принимали причудливый и порою совершенно неправдоподобный облик.

Сергей даже поморгал. Да нет же, почудилось. Такого просто не может быть.

– Так зоопарк у них или что? Ужасно хотелось бы взглянуть на этих тварей вблизи. А то я уже час сижу, и прям вот иногда кажется…

– Забей. Там не зоопарк, а что-то вроде опытной станции. Никого не пускают, и вообще военная тайна. Тьфу, фигня какая! Выключай скорей, а то в глазах у меня рябит. Ты там разобрался, в чем дело?

– И разобрался, и даже уже починил.

* * *

Максим действительно перестал ее спрашивать.

На уроках Машка могла сколько угодно тянуть руку вверх. Да хоть даже две руки и плюс ноги. Максим все равно никак бы не среагировал. Сделал бы вид, что не заметил.

Тот пресловутый реферат Машка сто лет назад сдала, но Макс ни словом не упомянул о нем на семинаре, где разбирал все прочие рефераты. Просто вернул ей его с пометкою «зачтено». Никаких тебе «хорошо!», «замечательно!» или даже «где свои мысли?». «Зачтено» – и всё! Как вам это понравится?!

Это безликое «зачтено» окончательно вывело Машку из себя. Нет, это уже предел всему! Так дальше продолжаться не может! Они должны наконец-то поговорить. Со всем этим нужно разобраться. Не ждать же, в самом деле, пока ей исполнится двадцать один год!

Выбор был невелик. Караулить за углом она его больше не станет, это глупо и по-детски. Дополнительные занятия – вот где есть реальный шанс остаться наедине! Там-то уж она с Макса живьем не слезет. Он ей объяснит, что уж так не понравилось ему в реферате!

Каждый преподаватель обязан был раз в неделю задерживаться после уроков на час для помощи отстающим. Хотя учеников на такие занятия за уши было не затащить. Ну разве что в конце четверти перед решающими контрольными или уж кто совсем увяз.

Большинство учителей использовали этот час для проверки домашних заданий и всякой служебной писанины. Хотя некоторые просто пили кофе, чай, читали, вязали или разгадывали кроссворды. И все без исключения без конца глядели на часы: ну когда, когда уже будет можно уйти, отметив на выходе свою карточку?! Сорок пять минут – вечность, потраченная ни на что!

Перед тем как идти, Машка долго и тщательно красилась в пустом туалете. Красилась и опять все смывала. Лицо в зеркале казалось ей чужим. Все родинки и пятнышки, не говоря уж о прыщиках, перебежав за зеркальной гранью на другую половину лица, сделались неожиданно ярче и рельефней. Их просто невозможно было не заметить, они прям-таки бросались в глаза. Под слоем штукатурки они исчезали, но тогда само лицо приобретало мертвенный, неживой оттенок. Губы, тронутые розоватым перламутром, казались губами куклы. С рыже-красной помадой – бесстыдными, как у дешевой проститутки. Тени придавали взгляду незнакомое, не свое какое-то выражение.

В конце концов Машка смыла абсолютно все. Черт с ним, пойду такая, как есть. По крайней мере никого не стану обманывать.

* * *

Ей таки удалось застать его врасплох!

Максим обернулся на звук шагов и, увидев, что это она, улыбнулся.

Эх, будь у него хоть пара секунд на подготовку! Но Максим не успел скрыть чувство сумасшедшей радости, охватившее его при виде входящей в дверь Машки. Не успел даже опустить глаза.

Машка улыбнулась ему в ответ. Несколько мгновений они просто смотрели друг на друга и улыбались. То он, то она пытались заговорить, но губы опять разъезжались в улыбке.

Она села за парту, закинула ногу на ногу, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

– Ну, – сказал Максим. – Так что тебя ко мне привело?

– Реферат, – ответила Машка.

Казалось, они справились с собой и разговаривают нормально. Но глаза их говорили другое.

– В смысле? Я ж тебе поставил зачет. Чувствуется владение материалом.

– Но вам все-таки что-то не нравится?

Он снял очки и привычным жестом потер переносицу. С другой девочкой он бы на этом месте поставил точку. Придумал бы какой-то предлог и отослал бы ее из класса, велев прийти в другой раз. Но тут Машка. Максим счел себя обязанным хоть попытаться объяснить ей, что не так с ее рефератом. Чтобы хоть как-то уберечь на будущее.

– Не мне, Маш. Я-то переживу. Беда, что твой реферат не понравится комиссии из наробра΄за, попадись он ей на глаза.

– Почему? Материал ведь взят из учебника.

– Да, но выводы, к которым ты на его основании приходишь…

– Да ведь они напрашиваются сами собой!

– Если рассуждать, как ты. Однако нормальный человек так рассуждать не будет. Нормальный человек примет за основу, что благо общества в целом важней его собственных маленьких хотений.

– Но почему?! Ведь если вдуматься, если вчитаться в курсив!

– Да кто, кто станет читать курсив?! Нормальному человеку такое в голову не придет! Допустим даже, ты формально права, но ведь ты все умудрилась извернуть в своем реферате! Ты с ног на голову все поставила! Ты…

Максим горячился. Он так долго не позволял себе с ней говорить, что теперь каждое крошечное «ты» буквально обжигало ему гортань.

– Да ты хоть понимаешь, чего нашему обществу совместными усилиями удалось достигнуть? У нас практически исчезла преступность. Ну, сбегут два-три раза в год детки из школы, украдут что-нибудь, покричат, побузят. Поймают их и накажут. Стрррашно накажут! Максимум в школе запрут, без права выхода до ее окончания. А то вы, можно подумать, через забор лазать не умеете. Ни войн, ни революций, ни терроризма. У нас даже тюрем нет! Да предкам о таком и не мечталось!

– У нас нет тюрем? А эти, как их… дома принудительного проживания?

– Маш, ну ты же умная девушка! Зачем повторяешь чужую глупость? Дома эти… Ты там бывала когда-нибудь? Сам знаю, что нет. Несовершеннолетних туда не пускают. А я вот бывал. Дядя у меня родной там содержится, позор, так сказать, семьи. Это я только тебе одной говорю, ты уж не афишируй, пожалуйста. Видел я, как они там живут. Да это ж курорт, можно сказать, санаторий! Сам бы, как говорится, жил, да кто ж меня пустит! Стоят они в живописной местности, в лесу где-нибудь или на море. На дальнем берегу или даже на небольшом острове. Короче, где эти люди никому помешать не могут. Там только они одни и охрана. Охрана сменяется дважды в год, чтоб вовсе в глуши этой не одичать. Живут они там на всем готовом. Еда трижды в день, обувь-одежда-водопровод-обогрев за счет общества. У них там и книги, и фильмы, и возможность любого удаленного образования. Спортивные площадки, кружки художественной самодеятельности! Психологическая служба в круглосуточном доступе. От них за это не требуется ничего! Общество в лепешку разбивается, не знает, чем им еще угодить! Лишь бы они сидели там тихо и прочих, нормальных, людей не смущали.