«Передумает. Сейчас обернется, посмотрит на меня своими дикими, внушающими страх глазами и прикажет вернуться назад»

— Готова? — неожиданно прервал ход моих лихорадочных мыслей Олег.

— Да…я…

Не успела закончить, как Он резко развернулся и все так же, молча, впился в меня задумчивым, мрачным взглядом.

«Голубые…» выдохнула.

Я начала с легкостью угадывать его настроение, глядя ему в глаза. Ведь они меняли цвет. От льдисто-голубых до бесовски темно-серых, почти черных, когда всю радужку глаза закрывал черный, расширившийся от ярости зрачок.

Молчит.

Я прерываю зрительный контакт, бросаю последний взгляд на него, на гостиную, холл, окидываю взглядом всю квартиру вцелом — холодная… очень подходящая ему, под стать его настроению.

Олег у меня за спиной нажимает кнопку лифта, двери открываются. Я шагаю за ним, внутрь.

— Саша, прощай. — чуть слышно, одними губами, говорю я ему.

Двери лифта закрываются, даря мне такую долгожданную, такую необходимую свободу.

Мы подходим к машине, Олег открывает дверцу и я, уже по привычке, забираюсь на заднее сиденье «черного монстра» и старательно отвожу глаза, стараясь не встречаться с ним взглядом. Меня накрывает волной смущения. Смущения и стыда от реакции моего сердца на все происходящее сейчас.

— Шеф приказал отвезти тебя в гостиницу и поселить там, пока не решиться вопрос с твоими документами. Как только паспорт по утере будет восстановлен — отвезу тебя в аэропорт, купив билет до Новосибирска.

— Тебе на счет меня были даны четкие указания или приказ просто отправить меня из квартиры? — тихо спросила я у него.

— Нет… — не решительно начал он. — Просто домой.

— В таком случае, отвези меня пожалуйста туда, откуда забрал… К Анжелике. Я все решу сама и с отъездом и с документами. Мне ничего от него не надо. Достаточно. Хватит того, что он уже сделал.

Олег, раздумывая, молча чуть кивнул мне головой в зеркало заднего вида, соглашаясь с моим решением.

Сижу и отчаянно пытаюсь не разреветься. Мы движемся по Кутузовскому проспекту, невидящими глазами я таращусь в окно, и постепенно до меня начинает доходить, что он действительно отпустил меня. Черт! Я всхлипываю, и дамбу прорывает. Слезы беззвучно катятся по щекам, я лихорадочно пытаюсь вытереть их рукой. На светофоре Олег, не оборачиваясь, снова, как тогда, подает мне свой носовой платок. Я благодарна ему за сдержанность и молчание.

— Спасибо, — бормочу я.

Это маленькое проявление сочувствия становится последней каплей. Я откидываюсь на спинку роскошного сиденья и даю волю слезам.

Анжелика встретила меня очень радушно, как родную. Так как было ранее утро, то она оказалась еще дома, но я поймала ее уже на выходе, в дверях. Кофейня открывалась только с 8.00.

— Отпустил? — с удивлением выдохнула она.

Я утвердительно кивнула головой.

— Совсем отпустил?

Я снова кивнула. Она, расплывшись в улыбке, обняла меня.

— Хорошо, что ты снова вернулась ко мне. Я привыкла к твоей помощи за тот месяц. — продолжала она. — Останься сегодня дома.

Еще раз искренне улыбнувшись мне, она выложила второй комплект ключей из сумочки и указав на них, положила на тумбочку у входной двери.

— Мне нужно идти. Утреннее открытие кофейни никто не отменял. Наши клиенты хотят пить кофе.

— Иди, я в порядке. — ответила я ей. — Теперь в порядке…

Она еще секунду постояла, глядя на меня, и вышла, тихо притворив за собой дверь.

Квартира кажется мне чужой и неуютной, холодной… Я подхожу к дивану, сняв обувь, падаю на него и, свернувшись калачиком, вою от боли. Боль от радости? Да, оказывается, что бывает и такое. Боль невыносима, не физическая, а душевная, она везде, внутри меня, проникает прямо в сердце, а оттуда, толчками, прямиком по венам, проноситься по всему организму, попадая точно в мозг. Я плакала от боли и не могла остановиться, зарываясь лицом в подушку. Свобода… Все осталось позади…

Нет… это было самое начало болезни. Зависимости от него…

Прошло уже две недели, а я все еще так и не смогла прийти в себя.

Все, произошедшее со мной, оставило огромную, зияющую, рваную дыру в моем сердце, края которой никак не затягивались. Я не могла забыть…

Вся моя жизнь разделилась, раскололась на до и после похищения. Я четко видела эту жесткую грань между ними и этим пределом для меня был он, Саша — красивый, жестокий мужчина с бешенными глазами.

Я не могла успокоиться до сих пор и еще не известно, сколько потребуется времени на то, чтобы все забыть. На это могут уйти месяцы или годы…. Да, я банально жалела себя. Вы можете осуждать меня за это, но вы никогда не поймете меня, потому, что это я столкнулась с ним, холодным, огромным айсбергом — Александром Зверевым, который раздавил меня, не вы…

В голове, не покидая, все время крутилась единственная мысль:

«Почему я?! Почему именно со мной?!»

Да, это очень эгоистично и я корю себя за эту слабость, но…

Я начала съедать себя живьем этими постоянными размышлениями! Нужно было срочно завязывать с жалостью к себе. Собраться и придумать план, который каким- то чудом вернул бы меня к жизни. Инстинкт самосохранения во мне отказывался опускать руки, как бы не болела душа, как бы не хотелось сдаться и, махнув на себя рукой, плыть по течению.

«Соберись, тряпка! Ты еще успеешь себя пожалеть»

Но как?! Как собрать душу, что распалась на мелкие кусочки, а потом была им грубо растоптана?

Анжелика старалась делать все, чтобы отвлечь меня от накатившей депрессии. С утра и до самого закрытия она загружала меня работой в кофейне, чему я, несказанно, была рада. Физический труд позволял мне отвлечься от жалости к себе и мыслей о нем…

Вечером, после закрытия, она обязательно тащила меня по магазинам. Казалось, что за эти две недели я обошла уже все торговые центры Москвы! Мы ходили по кинотеатрам, аквапаркам и паркам, музеям и клубам. Весь мой день она расписала буквально по минутам и следовала точно установленному графику. Но…

Наступала ночь и я снова оставалась один на один со своими снами. И в них мне всегда снились Сашины льдисто-голубые глаза. Это все больше походило на зависимость.

Я бесконечно задавала себе вопрос:

«Что было, если не было бы никакого похищения, ни того жуткого аукциона, ни насилия и мы бы с ним просто встретились на улице… в клубе… парке?»

Ответ был для меня очевиден:

«Ничего. Он бы просто прошел мимо.»

У нас не было будущего. Если бы не все произошедшее со мной, то и встречи этой никогда не должно было случиться!