Патрик молча кивнул, но не произнес ни слова, дав Келли выговориться.

— Знаешь, несмотря на то что мистер Джонсон очень скучал по тебе и страдал из-за столь долгой разлуки, тем не менее он никогда не пожалел о содеянном. Он всегда был твердо убежден, что спас тебя. Уберег от непоправимой ошибки, опрометчивой женитьбы.

— Ты не понимаешь, Келли. Я ведь любил ту девушку. Берту. Она была бедна, жила чуть ли не в районе трущоб…

— И это я тоже знаю. Но дело ведь не в этом. Неужели ты думаешь, что твой отец воспротивился вашему браку только из-за ее нищеты?

— Когда мне было двадцать лет, я считал именно так. А что еще я мог думать? Мы были влюблены друг в друга… вернее, мне так казалось. Я готов был достать для Берты луну с неба, не то что поставить штамп. К тому же она боялась, что забеременеет.

— Но вы были слишком молоды.

— Да, мой отец обозвал меня желторотым юнцом, не способным позаботиться даже о самом себе, не то что о жене и ребенке. У меня не было собственных денег. Я только что окончил школу и еще ничего не смыслил в жизни. Потом произошла страшная ссора. Отец кричал и грозился лишить меня денежного содержания, а то и наследства. Но мне тогда было на все наплевать. Я считал, что такова будет моя плата за любовь. Кретин! Отец оказался куда изобретательнее, чем я мог себе представить. Он согласился на наш союз, но при условии, что сначала я закончу образование. Он отправил меня в лучший колледж Лондона. Я ехал туда окрыленным, полным надежд. Берта обещала мне писать, звонить. Отец утверждал, что она гонится только за моими деньгами, и что знающие люди и нанятый им частный детектив видели ее с другими богатыми наследниками. Я не желал этому верить. А потом… много позже, когда письма от Берты совсем перестали приходить, я узнал от своего американского друга, что она выскочила замуж, едва я поднялся на борт самолета, отправлявшегося в Великобританию. Отец оказался прав. Берта вовсе не пылала ко мне такой же любовью, как я.

— Патрик, если ты все понял, то почему же не позвонил своему отцу, не приехал к нему? Почему ты так долго тянул?

Патрик пожал плечами.

— Не знаю. Я боялся. Боялся проявить слабость.

— Господи, я слышу слова мистера Джонсона из твоих уст. Вы сами лишили себя радости семейного объединения. Я сотню раз просила, умоляла мистера Джонсона связаться с тобой и покончить раз и навсегда с этой нелепой размолвкой. Я сравнивала тебя с собой. Я ведь тоже потеряла родителей. Однако, в отличие от тебя, изменить что-либо было не в моей власти. Вернуть маму и папу невозможно… — Келли едва сдерживала слезы.

Патрик обнял ее за плечи и нежно провел рукой по волосам.

— Милая, не говори об этом, если тебе больно.

— Нет, все в порядке. Мне почти удалось его убедить. Со дня на день мистер Джонсон собирался тебе позвонить, но… но… — Слезы катились по щекам Келли. — Но потом случился этот сердечный приступ, и все кончилось. — Келли всхлипывала на груди Патрика. Она выполнила обещание, данное мистеру Джонсону. Рассказала его сыну обо всем.

.

— Милая, я даю тебе выходной, иди домой и отдохни.

— Патрик, что значит «я даю тебе выходной». Ты не мой босс. Мы с тобой равноправные партнеры, не забыл?

— Келли, не начинай.

— Нет, это ты не начинай. Что за патриархальные замашки? Только не говори, что мечтаешь о жене-домохозяйке.

— Гм, было бы неплохо, если бы моя женушка ждала меня всегда дома, в теплой кроватке. — Патрик улыбнулся.

Келли вздохнула. То, что спорить с ним бессмысленно, она уяснила еще в первую встречу. Лучше действовать более умело и тонко.

— Что ж, договорились. Я сегодня не пойду на работу в ресторан, а завтра — выходной у тебя. Подходит?

— Поживем — увидим, — согласился Патрик. Тебя подвезти?

Келли вспомнила, как далеко они отошли от оставленной на стоянке машины, и сказала:

— Нет, пожалуй, я лучше доберусь сама. До моего дома не так уж и далеко.

— Как знаешь, милая. Надеюсь, ты позволишь мне хотя бы вызвать тебе такси? Почему ты так на меня смотришь? Неужели ты думала, что я дам тебе сесть в переполненный душный автобус после такой чудесной прогулки на свежем воздухе.

Келли улыбнулась от переполнявшего ее счастья.

Наконец-то и у нее появился человек, который заботится о ней, ничего не требуя взамен.

Через несколько минут она уже садилась в такси.

— Я обязательно тебе сегодня позвоню. Никому не назначай свидания на вечер, — прошептал Патрик на прощание.

— Что ж… — Келли закатила глаза, — я подумаю, что смогу сделать.

Он поцеловал ее в ухо, закрыл дверцу автомобиля, и такси сорвалось с места.

— Мисс, так куда мы едем? — поинтересовался водитель.

— Сначала заскочим на Мэдисон-стрит, семьдесят шесть, а затем к ресторану «Каприз», пожалуйста.

Таксист кивнул.

— Посмотрим, как он тут работает, — пробурчала себе под нос Келли, поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, где располагался рабочий кабинет мистера Джонсона-старшего.

Келли на цыпочках кралась по коридору, желая устроить Патрику сюрприз.

Подойдя к закрытой двери кабинета, она услышала возбужденные мужские голоса, говорившие… Неужели о ней?!

— Что ж, Патрик, поздравляю! Не ожидал от тебя такой расторопности. Когда свадьба?

— Мы пока даже и не думали об этом.

— А пора бы задуматься. Я уже могу начать составлять брачный договор?

— Не слишком ли рано? — с сомнением спросил Патрик.

— А чего тянуть? Насколько я понял, значение имеет лишь один пункт. Тот, что касается совместного распоряжения имуществом. Вернее, дающий супругу право продать что-либо, принадлежащее супруге.

Патрик промолчал.

— А здорово вы обработали эту простушку! — не без восхищения сказал Гарри Хоупс. — Я, конечно, нисколько не сомневался, что вы способны запудрить мозги любой женщине, но чтоб так быстро… Особенно учитывая тот факт, что накануне внезапного пробуждения страсти, вы едва удержались, чтобы не прикончить несчастную наследницу на месте. — Адвокат громко расхохотался.

У Келли внезапно закружилась голова, перед глазами поплыли разноцветные круги. Она едва удержалась на ногах, прислонившись к косяку двери.

Господи! Нет! Не может быть! Слезы градом катились по щекам. Патрик не мог… не мог… я не могу в это поверить.

Но не верить собственным ушам было бы полным безрассудством. Она ясно слышала, как хваленый адвокат Патрика поздравлял клиента с удачей. То есть с тем, что ему удалось влюбить в себя ее.

Значит, Патрик только играл в любовь. Все его вздохи, томные проникновенные взгляды, медовые речи и страстные поцелуи всего лишь игра, притворство, лицемерие. Все оказалось расчетом и обманом. Патрик никогда не любил ее. Ему нужно было лишь ее согласие на продажу ресторана! В висках стучало. Голова, словно свинцовая, опускалась на грудь.