— Ладно. Милая, ради тебя — я извиняюсь!

Фраза звучала издевательски, но Ника, вспомнив, зачем сюда явилась, готова была принять и это.

И тут Эрик неожиданно сказал целую фразу:

— Кари, надо бы поговорить. Выйдем!

Опасения Джагары неожиданно стали реальностью. Кари поднялся, и они с Эриком удалились. Хлопнула дверь.

Джагара нервно откинула со лба спадающую прядь.

— Эх, ну что ты наделала! — упрекнула она Нику. — Вечно ты не умеешь все к шутке свести. Он тебя совсем не хотел обидеть!

— А по-моему, наоборот!

Еще через три минуты Джагара, сидевшая как на иголках и не проронившая больше ни звука, не выдержала и вскочила.

— Пойду, посмотрю. Если что случилось… — Она не договорила и выскочила за дверь. Ника ничего не оставалось, как последовать за ней.

Никакого мордобоя, однако, не было. Оказалось, что молодые люди курят и мирно беседуют друг с другом.

— А неплохая у тебя мышка, — услышала девушка голос Эрика. — Из Запределья, так это, кажется, называют?

— Оттуда, вестимо. Слушай, а чего это девчонка обиделась? Бывают оборотни и похуже шакалов.

— Да ладно, успокоится. О, а вот и все в сборе!

Беседа прервалась, пивная вечеринка через минуту продолжилась. Джагара из странного диалога ребят не поняла ровным счетом ничего, а через минуту это вылетело из ее головы.

* * *

Именно в этот момент Эд, израсходовав почти весь словесный запас, говорил:

— Ред, лучше бы ты напился! И полегчало бы, и всякая дрянь перестала бы мерещиться. Вы же все-таки выяснили, что там случилось двадцать лет назад.

— Выяснили. Не до конца. — Редрик держался спокойно, но это спокойствие было внешним — по крайней мере, те, кто хорошо его знал, могли смело сказать именно так.

— И все равно — единичный случай. Понимаешь, это был единичный случай, если я ничего не перепутал в ваших отчетах.

— Нет, ты ничего не перепутал. И все равно — пока я невыясню, что именно приглючилось этому безумцу, спокойствия не жди. Я слишком много потерял тогда — и не хочу, чтобы теперь пострадал еще хоть кто-то. — Глаза Редрика сверкнули яростным огнем. — Если бы вы все могли это понять, Эд! Мы же проигрываем, постоянно проигрываем этой гадости, вздыхаем о том — ах, как все идет плохо! Ах, проклятое СВА нас опередил, а нам за ним никак не угнаться. Ах, людишки верят всякой чертовщине, слушают и смотрят разную дрянь — ах, в Запределье все больше безжизненных мест, где и мы с тобой можем застрять навсегда! Что, не правда?!

Эд молчал. Потому что сейчас Редрик говорил правду.

— А упредить СВА у нас кишка тонка! Гордимся своей уникальностью, отличием от обыкновенных людей, добываем деньги. Немалые деньги, Эд. А о главном забыли напрочь.

— О чем?

— О стремлении вперед. И о том, кто и как этому стремлению может помешать!

— А вот сейчас ты не справедлив, Ред! — Эд все же плеснул вина в два бокала, стоящие на столике. — Мы прекрасно знаем, что сейчас Великая Серость наступает по всем фронтам. Мы обороняемся, но наступление очень близко.

— Да? — насмешливо протянул Редрик, но бокал все-таки взял. — Эд, скажи-ка, ты в ловушки когда-нибудь попадал? Когда чувствуешь себя, как муха в паутине.

— Попадал, — спокойно проговорил Эд, слегка проведя рукой по глазам. — До О.С.Б…

— Значит, ты меня поймешь.

«Что уже пытаюсь сделать два часа», — хотел было сказать Эд, но вместо этого произнес:

— Значит, за понимание. — Он поднес бокал к губам. Выпили молча, не чокаясь…

Михайград,

ноябрь 1989 г.

Незаметно покинуть самолет, а затем и аэропорт оказалось пустячным делом. Никто их и не собирался преследовать.

Было прохладно, но после питерского ноября погода оказалась вполне терпимой. Даже солнце светило. И не верилось, что где-то совсем неподалеку стреляют по людям.

Сергей, который за время полета не проронил ни слова, внимательно переводил часы — разница по времени здесь составляла час.

— Теперь — в гостиницу, как оговорено? — спросил он.

— Да, в гостиницу, в «Туристус». Ваши тоже должны были прибыть.

— Надеюсь. — Сергей, все так же близоруко щурясь, указал куда-то в небо. — Красота! Как говорится, над всей Гишпанией безоблачное небо…

Эйно, не отвечая ничего, крутил настройку небольшого радиоприемника.

— Ничего не понятно, — сказал он, наконец. — Диктатор возвратится в столицу завтра, он в Ираке, но, вроде бы, свернул программу визита. Ничего конкретного местные не говорят.

— Тогда предлагаю взять такси до гостиницы. Сойдем мы за интуристов? — спросил Сергей.

— Сойдем. Даже вполне. Только предлагаю легонечко потереть его память. Иначе доложит, кому не следует.

— Разумно. — Маг из СВА пожевал губами. — Я полагал, вы куда менее осторожны. А оказалось — настоящие перестраховщики.

Было непонятно, ехидничает он или говорит вполне серьезно.

— Сперва еще до города надо добраться. Это километров пятнадцать. — Эйно никак не отреагировал на выпад.

— Автобус?

— Думаю, да. Заметим, в первые несколько дней здесь не хватали никого, так что попробуем прорваться.

Автобусная остановка нашлась через четверть часа — поломанный указатель было бы сложно отыскать даже с помощью магического зрения, похоже, им просто повезло.

На той стороне дороги появился прохожий — возможно, житель какого-то окрестного села. Редрик, уже успевший навести на себя иллюзорку, чтобы особенно не выделяться в толпе, внимательно вглядывался в него. Человек, шедший мимо, был каким-то неправильным, что-то неуместное было в этой понурой ссутулившейся фигуре. Вот только непонятно, что именно.

И лишь когда человек прошел мимо, Редрик понял, что именно так привлекло его внимание. Сапоги. Это были даже не разбитые ботинки — человек был обут в деревянные сабо. Увидеть такое в конце двадцатого века в Европе, пускай и в самой бедной ее части — это было непостижимо.

— Что ты хочешь? — Эйно перехватил его взгляд. — Зато диктатор выплатил внешний долг. И построил счастливое общество, где не полагается завидовать кому бы то ни было.

Он опять покрутил настройку приемника, но, видимо, снова не нашел никаких новостей и убрал его подальше. Затем придирчиво осмотрел своих спутников.

— Штирлиц шел по городу, и все видели, что это русский разведчик Исаев — то ли по умному выражению лица, то ли по парашюту, тащившемуся за ним. Сергей, придется вам сейчас снять очки. Иллюзорку-то вы навели, а вот очки, я думаю, не сойдут для этой сельской местности. Ну, пусть они будут хотя бы надтреснутыми, что ли.