Шли минуты, но результата не было. Ничего обнаружить не получалось и нервы у вражеских зенитчиков тоже оказались в полном порядке - ни одного выстрела с земли не прозвучало. Андрей спускался к самой поверхности, но без толку. Потом они поменялись с Гроховским и тот, в свою очередь, минут пять бороздил весь подозрительный район на бреющем. С таким же успехом. Стрелка топливометра неумолимо ползла влево и резерв времени истекал. Еще немного - и нужно лететь домой, иначе не хватит бензина на обратный путь.

Они вновь поменялись ролями. Паша ушел в облако, а Андрей решительно направил нос самолета на опушку одной из полянок, которую он сам бы выбрал в качестве аэродрома. «Придется блефовать!» - зло бросил он в рацию, наплевав на ненужный уже режим радиомолчания. Прицелился в подозрительный кустик и открыл огонь из пушек. Около деревьев заплясали снежные фонтанчики попаданий. Самолет вышел из пике, но никакой реакции с земли не последовало. «Неужели здесь действительно пусто?» - разочарованно подумал Воронов, заходя, тем не менее, в повторную атаку. Очередь. Выход из пике и внезапно лес оживает: к самолету потянулись разноцветные трассеры. Есть! Немцы купились, решив, что русский разведчик действительно что-то разглядел на земле. И теперь нельзя дать ему уйти к себе с ценной информацией.

Надо сказать, что вражеские зенитчики едва не достигли цели. Снаряды их мелкокалиберных пушек проносились в опасной близости от самолета. Летчику пришлось, собрав все силы, пару десятков секунд крутить энергичный противозенитный маневр - размашистую вертикальную змейку. Наводчики зениток не успевали сопровождать стволами своих орудий стремительно мечущийся вверх-вниз силуэт противника. Когда Воронов, наконец, удалился достаточно, чтобы спустившись к самой земле, выйти из сектора обстрела вражеских зениток, из его белья модно было выжать, пожалуй, пару литров пота - уклонение от десятков смертоносных трасс потребовало приложения огромных усилий.

- Ну, хоть не зря я сейчас метался, как угорелый? - осведомился он у своего ведомого, немного отдышавшись.

- Не зря, командир! Я отметил положение всех огневых точек, теперь можно прикинуть, где у них там стоянки и все остальное…

Откладывать в долгий ящик налет на аэродром не стоило, поэтому после посадки Воронов, справившись у метеорологов, собрал в штабе командиров эскадрилий на краткое совещание. Погода по-прежнему была на грани летной, да и дело уже шло к вечеру, так что о вылете всеми силами полка речи даже не шло. Решили выделить от каждой эскадрильи по две-три опытные и слетанные пары, чтобы уменьшить риск.

И вновь закружились белые вихри за взлетающими самолетами, уходившими в сумрачное зимнее небо. Всего, вместе с комполка и его воспрянувшим духом после удачной разведки ведомым, в ударной группе набралось двенадцать машин. Группу прикрытия решили на этот раз не выделять - погодные условия исключали присутствие противника в воздухе. Так что все самолеты несли на подкрыльевых держателях по две пятидесятикилограммовые осколочные бомбы. Из-за низкой облачности бросать их предстояло с бреющего, поэтому, чтобы не подорваться на собственной же бомбе, установили замедлители взрывателей на четыре секунды. Этой задержки вполне достаточно для удаления на безопасное расстояние.

На универсальные пилоны, разработанные перед войной по инициативе Андрея, можно было подвесить и реактивные снаряды вместо бомб, но летчики, посовещавшись, отказались от этой идеи. Штурмовать предстояло замаскированную цель - точно не прицелиться, а у бомб радиус поражения осколками значительно больше, чем у ЭрЭсов. Не обязательно попадать прямо в стоящий на стоянке самолет, можно и рядом.

В расчетное время вышли к цели. Каждый пилот имел в планшете копию схемы вражеского аэродрома, расчерченную Гроховским и Вороновым на основании местоположения обнаруженных зениток. Приверженность немцев инструкциям играла сейчас против них же - расположение всех объектов вокруг летного поля, включая позиции противовоздушной обороны, являлось стандартным. И почти в точности повторялось на большинстве аэродромов.

Первой на цель зашла пара командира полка. Она атаковала известные по прошлому вылету позиции зениток. Сбросив бомбы с высоты всего метров пятнадцати, самолеты резко ушли вверх, в облака. Земля вспухла четырьмя снежными фонтанами, а над деревьями, точно выдержав дистанцию, показалась уже следующая атакующая пара. Она и еще одна тоже нанесли удары по позициям аэродромной ПВО, а остальные машины бомбили уже стоянку.

Андрей развернулся в облаках и вновь вынырнул над аэродромом. В нескольких местах на земле уже что-то горело, попыхивая густым маслянисто-черным дымом. Не иначе, как в склад горюче-смазочных материалов попали! Удачно! Нестройными очередями била пара уцелевших после первой атаки зениток. Это они зря, одним заходом «гости» ограничиваться не собирались, поэтому придется давить. Воронов направил свой истребитель к ближайшей, хорошо различимой на фоне снега, легким движением ручки увернувшись от встречного трассера. Короткий залп из пушек и зенитка заткнулась. Одновременно Гроховский проделал то же самое и со второй. В ставшем безопасным небе остальные самолеты полка спокойно заходили в повторную атаку.

Внезапно наблюдавший чуть в стороне за ходом штурмовки Андрей заметил краем глаза легкие завихрения снега на окраине просеки. «Дежурные истребители? И не боятся взлетать? Ну-ну…» Следовавший за ним Паша тоже подтвердил, что командиру не померещилось:

- Странник, двое «худых» пошли на взлет!

- Вижу! - Воронов, прибрав газ, начал плавный разворот со снижением. Спешить было некуда - все козыри у него на руках. Не уйдут. «Ух ты, да это же не «мессера»! Вот как раз и расплатимся за старое!» - узнал он толстые носы «Фокке-Вульфов».

- Смотри-ка, старые знакомцы! - сообщил Андрей ведомому. Шлемофон донес в ответ характерное Пашино хмыканье, не сулившее противнику ничего хорошего. Непонятно - на что рассчитывали немецкие пилоты? На превосходство своих новых машин? На низкое мастерство оппонентов? В таком случае их ждет жестокое разочарование! Воронов взял в прицел кабину переднего самолета врага, уже оторвавшегося от полосы и выжал гашетку, несмотря на большую дистанцию. Спугнуть противника при промахе он не боялся - куда тот денется без скорости-то? Попал, но не в центр фюзеляжа, как планировал, а в самый кончик правого крыла. Оставшийся без крайней четверти плоскости истребитель, полсекунды «подумав», начал самопроизвольно выполнять правую «бочку». Но успел завершить только половину фигуры, так как, перевернувшись кабиной вниз, встретился с только несколько секунд как покинутой им поверхностью земли. Судьба пилота при таком исходе не оставляла места для сомнений. Огненный шар исчез под капотом обогнавшей его машины Андрея, а в эфире донеслась ругань Гроховского.

- Что, промазал по второму? - поинтересовался ее причиной командир.

- Да нет, я даже не успел стрельнуть! Он тебя испугался, резко вильнул - и в землю! Так что его тоже себе запишешь!

- Запишем на всех, как групповую победу, - возразил Воронов. - Ладно, пора тут заканчивать - время!