же повисала на маминой шее и её было уже не оторвать. Лариса тогда тактично удалялась в свою комнату. Иногда она вскользь замечала, как Роксана играет с дочкой. Это было настолько искренне и с охотой, что в такие моменты Лариса начинала сомневаться в дурных намерениях Роксаны относительно дочери. "Может это просто выдумки Рамиля, вполне нормальные отношения матери с ребёнком…", – думала она. Но нет! Роксана убийца! Все доказательства этому Яранская уже получила и верила в них. Потому, что они были логичны. Следовательно, ребёнку опасно находиться с такой матерью. Не родной, тем более. И потом, куда это Роксана всегда уезжает, часто на весь день? Она не работает, после смерти мужа не посещает никаких мероприятий. Лариса даже не слышала, чтоб ей кто-то когда-то звонил. Значит, и подруг у неё нет. Может, просто прогуливает мужнины денежки по ресторанам да салонам красоты? Никаких признаков готовящегося преступления Лариса не обнаружила пока. Да в таком доме, где каждый твой шаг под пристальным вниманием камер наблюдения, не сильно-то разгуляешься! Это, безусловно, тревожило Ларису, поэтому она старалась как можно чаще находиться рядом с девочкой, примечала малейшие детали и изменения в её поведении или здоровье. По-крайней мере, в кухне Лариса не обнаружила ничего подозрительного, и на том спасибо.

Наступило долгожданное воскресенье. Уставшая Яранская поднялась на свой третий этаж и позвонила. В свой первый выходной ей хотелось только одного: проспать часов двенадцать в своей собственной кровати. Муж был на смене, дверь открыла дочь. Полусонная женщина сначала аж вздрогнула, лицо её побледнело и покрылось испариной, ведь на мгновенье, на считанную долю секунды, Лариса вдруг забылась, увидев в дверях СВОЮ ДОЧЬ! Наваждение быстро прошло: перед ней стояло лишь тело её Анжелы. Тело. Вместилище совсем другой души… Длинные белокурые волосы были на этот раз собраны в хвостик на затылке, те же джинсы и рубашка навыпуск, в которых Лариса видела Рамиля неделю назад. А лицо… Лицо, это сразу бросилось Ларисе в глаза, приобрело немного грубые, мужественные черты. Яранская пошатнулась, но её названный сын не дал ей потерять равновесие, приобняв за талию и аккуратно усадив на стул в прихожей. Лариса не удержалась и заплакала. То ли сказались прожитые в напряжении прошедшие семь дней, то ли тоска по дочери нахлынула с новой силой при встрече с девушкой.

– Прости меня, Рамиль, – промолвила Лариса сквозь слёзы. – Просто каждый раз, глядя на тебя, я ведь вижу и представляю её. Мою дочь. Единственную. Вроде умом понимаю, что её больше нет. Но сердце не унимается, не хочет верить в то, что ты – это ты. А не она. Привыкнуть к этому просто невозможно, пойми. Мне и тебя жаль, что так с тобой всё получилось, и дочь твою. Но и мы с мужем страдаем, нам тяжело не меньше!

Рамиль молча смотрел на Ларису и не знал, что сказать. Он понимал, что заварил кашу, втянул этих добропорядочных людей в свою историю и продолжает их мучить, напоминая каждый раз о дочери. Так бы похоронили её, и всё. Отпустили бы…

– Ладно, – наконец успокоилась Яранская. – Я ни в чём тебя не обвиняю. Значит так…

– Лариса, Вы отдохните, наверное. Потом расскажете, а то у Вас сердце…

– Сердце, сердце… Ничего с ним не случится!

– Только скажите, как там Альфия? Это главное.

– Уф, – вздохнула Яранская, – в порядке твоя дочка. Живая, весёлая девочка. Если б не она, свихнулась бы я точно в этом доме!

Затем Лариса в подробностях рассказала Рамилю о своей работе няней-домохозяйкой у Роксаны. И отдала банковскую карту, которую, к счастью, удалось выкрасть.

– Вот спасибо! – обрадовался парень. – Лариса, Вы молодец! Такую работу проделали. Сегодня же сниму все деньги. Я вам с Вадимом должен. Я всё верну. У меня на этой карточке порядка четырёхсот тысяч рублей, точно не вспомню.

– Спасибо, конечно. Я не сомневалась в твоей порядочности. Главное, чтоб твоя жена ничего не заметила раньше времени.

– Да какая она мне жена?!

– Ой, прости. Не подумавши ляпнула.

– Да уж…

– Поставь чай, пожалуйста, – попросила Яранская.

За чаем с печеньками (больше ничего съедобного дома не оказалось) они ещё раз обсудили Ларисин рассказ. Лишь невзначай Яранская поинтересовалась, чем же мужчины питались всё это время. Оказалось хот-догами и пиццей на заказ. "Надо будет отругать Вадима потом", – мельком подумала Лариса, но быстро забыла об этом решении.

– Значит, говорите, – продолжал Рамиль, – ничего подозрительного Вы не заметили?

– Нет, – ответила Лариса, отхлебнув глоток крепкого чёрного чая.

– Значит, Роксана решила не торопиться… Я так и думал. Она же понимает, что сразу после оглашения завещания нельзя ничего предпринимать.

– Рамиль, может ты преувеличиваешь? Мне показалось, что она любит девочку. Видно, конечно, что ей не хватает терпения, что надоедает играть и заниматься ею. Но явной неприязни я не заметила. Честно.

– Не… Вы не знаете Роксану. Она ничего зря не делает. Продумывает каждый шаг. По логике вещей она должна убрать дочку со своего пути.

– Откуда такая уверенность?

– Лариса, Вы не умеете мыслить широко. Видите только внешние проявления событий и на основании этого делаете выводы. Я давно занимаюсь, то есть, занимался, крупным бизнесом, построил империю. Этого нельзя было бы достичь без умения мыслить аналитически, просчитывать и угадывать наперёд развитие любых ситуаций.

– Что ж ты тогда свою смерть не предвидел заранее? Прости за прямоту.

– Тут другое. Я был ослеплён любовью и страстью. Да и потом, то, что сделала Роксана, не укладывается у меня в голове до сих пор. Но теперь мои мозги встали на место, и могу рассуждать адекватно.

– Ну неужели она может убить ребёнка!?

– Не обязательно прям убить, но как-то сделать так, чтоб не мешала… Я же помню, что завещал. Она должна быть опекуном моей дочери, без этого она не сможет распоряжаться наследством, которое, по её мнению, итак мизерное. Это лишает её свободы. А когда дочь вырастет, неизвестно, как себя поведёт. Вдруг, заявит свои права? Это не понравится Роксане. И потом, если она, по-вашему, так любит девочку, зачем тогда ей было избавляться от её родного отца? Нет! Я не могу позволить моей дочери жить с убийцей, постоянно "ходить по лезвию бритвы". Не будет мне покоя, пока Альфия не будет в безопасности.

– Всё ты, вроде, верно говоришь. Но, если я ошибаюсь, и девочка вправду в опасности, как я смогу помочь? Да, я постоянно рядом, но…

– Лариса! Вы – гений! – Рамиль внезапно вскочил из-за стола и простёр руки ввысь, обращаясь, видимо, к Аллаху, а не к Ларисе. Затем