из себя? Или это была наша ссора сегодня утром? Можно ли это вообще так назвать?

— Он пришел уже раздраженный, или его разозлил звонок Марата?

Тоня на мгновение задумывается

— Он пришел раздраженный. Обычно он такой, когда что-то идет не так. Сегодня он сам не свой, и даже не сказал «Доброе утро», захлопнув дверь своего кабинета. Вика несколько минут смотрела на его дверь, прежде чем решилась подойти к нему и обсудить расписание на сегодня.

Я осталась стоять там, размышляя, заговорить с ним или нет. Я чувствовала себя неловко после нашей утренней ссоры. То, как он прижал меня к себе, а затем то, что он сказал, привело меня в замешательство. Он казался таким открытым и честным со мной, и я не знаю, как реагировать на то, что он мне сказал. Он казался искренне обиженным, когда упомянул Артема. Я хотела подбодрить его, но не знала, что сказать или сделать

Я принялась за работу. В какой-то момент он позовет меня. Надеюсь, к тому времени он остынет, и я смогу извиниться.

Все утро я ждала, что он позовет меня по поводу какого-нибудь проекта или документов. Остальные члены моей команды помогают ему, но он вообще не спрашивает обо мне. Вместо этого он продолжает звать Тоню. В течение первого часа у нее все было хорошо, но нервы явно брали верх, так как она дрожала, когда он снова выкрикнул ее имя.

— Дай я отнесу, — сказала я ей. Она посмотрела на меня с облегчением и неуверенностью одновременно.

— Все в порядке. Я схожу к нему.

Она посмотрела на меня так, словно я была ее героем, и я с трудом сдержала улыбку. Вика послала мне напряженный предупреждающий взгляд, когда я постучала в дверь Артура. Я вошла, прежде чем он разрешил, как обычно, стуча каблуками по полу. Артур не отрывал взгляда от экрана.

— Я тебя звал? — рявкнул он.

— Нет.

Меня так и подмывало спросить, не следует ли мне вернуться, постучать еще раз, а потом снова войти, но я была уверена, что сегодня он воспримет меня всерьез, поэтому сдержалась.

— Почему ты здесь? Я звал Тоню.

Он выглядит раздраженным, увидев меня, и в смятении отворачивается к своему экрану. У меня замирает сердце.

— Я спросил тебя, почему ты здесь, — повторяет он.

Я решаюсь и подхожу к его столу. Артур хмурится, когда, наконец, замечает мое платье. Почему-то я ожидала хотя бы небольшой оценки, но вижу только неодобрение. Я замираю, внезапно почувствовав себя уязвимой и неуверенной. Когда его мнение стало для меня таким важным? Он бросает взгляд на небольшую ложбинку между грудей, которую я показываю, и сжимает челюсти. Он выглядит раздраженным, и, почувствовав, как падает моя самооценка, я вдруг пожалела, что не могу спрятаться. Я чувствовала себя дурой из-за того, что так нарядилась в тот день.

— Документ, который вы просили, — говорю я, кладя бумагу ему на стол и ожидая, что он ответит или спросит меня о чем-нибудь по этому поводу.

Но он молчал. Когда он понял, что я не собираюсь уходить, он откинулся на спинку стула и уставился на меня.

— Принято к сведению. Свободна, — отрезал он.

Я вздохнула и прислонилась к его столу, спрашивая.

— Мы можем поговорить?

Артур отвернулся и сосредоточился на своем экране, игнорируя меня без слов. Сильно прикусив губу, я решилась. Я забралась на его стол, как делала это в других случаях. Артур повернулся ко мне, выглядя чрезвычайно сердитым.

— Какого черта вы делаете, Елизавета? — сказал он. — Отойдите от моего стола, или будете уволены.

Я была застигнута врасплох, но изо всех сил старался не подать виду. Он не называл меня Елизаветой. Я посмотрела на свои бедра, уже сомневаясь в себе. Я сделала глубокий вдох и собралась с духом.

— Хватит, — сказала я, понизив голос почти до шепота.

Я закинула ногу на подлокотник его кресла и придвинула его поближе, чтобы он сидел прямо передо мной. Он попытался встать, но я уперлась своей туфлей ему в грудь и толкнула обратно. Он откинулся назад, выглядя совершенно ошеломленным. Прежде чем он успел ответить, я раздвинула ноги, так что они оказались в ловушке, и мои пятки коснулись его бедер. Его взгляд в удивлении опустился мне между ног. Я показываю ему свои красные кружевные трусики, но в этот момент мне все равно. Он выглядит растерянным и взволнованным, когда поднимает на меня взгляд, его гнев на время проходит. Я бросаю взгляд на его телефон и беру его, передавая ему.

— Давай. Позвони в отдел кадров. Я бы хотела посмотреть, как это будет выглядеть. Скажи им, что Елизавета Романова, твоя жена, уволена с работы за сексуальные домогательства к начальнику.

Его взгляд возвращается к моим бедрам и красному кружеву, вызывающе контрастирующему с моей кожей. Он облизывает губы и моргает.

— Не будешь звонить? — он оглядывается на меня и качает головой. Я кладу телефон обратно и крепче сжимаю его галстук.

— Иди сюда, — говорю я ему. Артур встает между моими бедрами, и я обхватываю его ногами, притягивая ближе. Он кладет руки на стол по обе стороны от моих бедер, не давая мне прижать его к себе вплотную.

— А теперь расскажи мне, что происходит, Артур. Что случилось? Мы вместе позавтракали, а потом ты сбежал. Мы отлично провели выходные вместе, и я вообще не поняла, с чего все началось. Если ты не скажешь мне, где я ошиблась, как я смогу учиться на своих ошибках?

Артур смотрит куда-то поверх моего плеча, вместо того чтобы смотреть на меня.

— Прости, Артур. Прости, что я не уделяла тебе достаточного внимания. Теперь все изменится, если ты дашь мне шанс.

Он качает головой, выражение его лица становится суровым.

— Нет. Почему что-то должно измениться? Зачем вообще что-то менять? Когда мы поженились, мы решили, что между нами все останется по-прежнему. Наш брак — всего лишь фикция. У нас нет никаких обязательств друг перед другом. Я был слишком узколобым. Мой взгляд на брак всегда был традиционным, но у нас-то не настоящий брак. Верность и преданность своему мужу… это не то, чего я должен требовать от тебя. Да это даже не то, чего я хочу от тебя!

У меня разрывается сердце. За последний месяц я начала видеть Артура в другом свете. Я стала воспринимать его не только как человека, но и как своего партнера. Я не осознавала этого, пока он не упомянул об этом, но я действительно хочу от него верности. Прав ли