Она вышла из ванной и достаточно быстро, за полчаса, собралась. Волосы до конца не досушила. А зачем? Лето же. Основательным макияжем тоже пренебрегла – смысл использовать в летний день (именно день, не вечер) тональник и пудру? Это даже неприлично – краситься в жаркую погоду так, словно идешь на премьеру в театр. Защитный крем от солнца, помада натурального оттенка, тушь на ресницы – и хватит. Вместо румян – собственные веснушки.

Донеслась трель мобильного.

– Алло?

– Мой компас земной, Надежда!.. Я не могу подъехать: здесь, оказывается, всю улицу перекопали. Стою возле продуктового, в переулке.

– А, поняла. Минут через пять буду.

– Жду, – страстно отчеканил Филипп.

Он время от времени немного дурачился, и это Наде нравилось. Общаясь с Филиппом, она всегда чувствовала улыбку на своих губах. Ольга же эту особенность Филиппа, судя по всему, считала огромным недостатком. Настоящий мужчина, по ее мнению, обязан вести себя серьезно и основательно. Никаких шуточек, ничего легковесного – ни в манерах, ни в словах. Мужчина должен быть мужчиной, а не паясничающим петрушкой.

Надя вышла из подъезда и сразу же оказалась в облаке пыли: неподалеку со скрежетом и свистом рабочие пилили плитку. Спасаясь от этого облака, Надя побежала вдоль дома, свернула в проулок – один из маршрутов к месту встречи. И тут же поняла, что попала в ловушку: вдоль всего пути тянулась длинная лужа, оставшаяся после ночного ливня. К другому «берегу» узким мостиком, возвышаясь над черной гладью, тянулся каменный бордюр. Слишком ненадежная переправа, да еще прямо посредине воды. По-хорошему Наде следовало возвратиться, опять пройти мимо своего многоподъездного дома, обойти рабочих с их плитами и пилами, свернуть за угол и добраться до места встречи другим путем – по оживленной улице.

Надя замерла в задумчивости перед лужей.

Филипп сказал, что подъехать невозможно. Получается, ремонт идет на той самой оживленной улице. Да, машине там не подъехать, но в тех местах, скорее всего, проложены какие-то маршруты для пешеходов, иначе же нельзя. Деревянные мостки, огороженные проходы… Значит, вернуться? Ах, нет, тогда все-таки придется сунуться с еще влажными волосами в облако пыли! Не самый подходящий расклад для романтического свидания.

«А, была не была…» – Надя прыгнула с камня на камень, затем – на выступавший из лужи бордюр. Поначалу двигаться было легко, она, балансируя, семенила ногами, словно циркачка на канате.

Потом, добравшись до середины растянувшейся в длину лужи, Надя поняла, что не так все просто: бордюр в одном месте прерывался где-то сантиметров на пятьдесят, и необходимо было прыгнуть или широко шагнуть, чтобы преодолеть этот разрыв.

Надя решила возвратиться. Повернулась – и чуть не потеряла равновесие. Засмеялась испуганно, с удивлением.

– Я здесь! – впереди, где располагался другой конец лужи, появился Филипп. Вероятно, он заметил Надю и вышел из машины ей навстречу. В своем всегдашнем прикиде – джинсы, белая майка, с вьющимися волосами, выбивающимися из-под кепи на шею (в этот раз на его голове красовалось кепи из джинсы, натянутое козырьком назад), Филипп напоминал итальянца.

– Ай!.. – Надя в очередной раз взмахнула руками, удерживая равновесие. Ступить ногами в воду она не боялась. Какая там глубина? Наверное, по щиколотку будет, судя по всему. Подумаешь, оказалась в луже… Но все же, окунуться в холодную, грязную воду – не большое удовольствие. «Это все лень моя и пофигизм! Неохота было возвращаться… А сейчас я так неромантично бухнусь в лужу перед мужчиной, в которого влюблена. Влюблена, правда ли? – Надя вгляделась в даль, туда, где стоял Филипп, и словно прислушалась к себе. – Влюблена, да».

И тут случилось то, чего Надя совсем не ожидала. Филипп решительно ступил на бордюр и уверенно зашагал ей навстречу. Да еще запел, раскинув руки, негромко, но так звонко, четко, тенором:

– «О, Венеция, сказочный город! Ты для радости в мире живешь!..»

Надя вдруг узнала мелодию и слова: это была песня из старого отечественного фильма про Труффальдино из Бергамо. Надя обожала мюзиклы и тут, оказывается, они с Филиппом совпадали?..

– «…Всех одаришь любовью, кто молод, всем влюбленным ты счастье даешь!..» – Потом пропел, стоя уже напротив и глядя Наде в глаза: – «Я тебя нашел…»

Она запела в ответ:

– «…Я нашла тебя. День такой пришел…»

Брови у Филиппа чуть приподнялсь. Вероятно, он не ожидал, что Надя так легко включится в эту игру.

– «…Не было светлее дня…» – Филипп сделал паузу и в коротком поклоне перед разрывом бордюра, наклонившись далеко вперед, театрально протянул Наде руку: – «Дайте руку, синьора Клариче!..»

– «Я навек вам ее отдаю!» – не задумываясь, решительно пропела в ответ Надя. И протянула ему руку. Впрочем, тут же отдернула назад. Краем сознания она понимала, что их музыкальный диалог звучит несколько преждевременно, но ничего с собой поделать не могла. Играть так играть! Правда, дальше должно было прозвучать совсем уж невообразимое. Филипп, по сценарию, обязан был пропеть: «Я люблю вас, моя Беатриче!», а Надя – ответить ему следующими словами: «Я люблю вас, Флориндо, люблю!»

Но это уже было выше ее сил, и Надя быстро сменила тему:

– А ты уверен, что мы отсюда выплывем?

– У меня есть надежда, – ответил тот. Потом повторил, улыбаясь, уже с другим выражением: – У меня есть Надежда, знаешь?

– «Карпатия» за нами не приплывет, – сказала Надя, имея в виду судно, которое первым отозвалось на призыв тонущего «Титаника».

– Надя, ты мне ставишь слишком высокую планку! – с укоризной произнес Филипп. – Голосом Селин Дион я не умею петь. Да и слов не знаю, если честно.

Он говорил об известном саундтреке к фильму «Титаник».

– Ну вот, теперь мы оба окажемся в луже, – сказала Надя.

– Дай руку и прыгай сюда.

– Нет.

– Дай руку.

– Я упаду! – с ужасом произнесла она, но руку все-таки протянула.

– Давай!

– А-а-а!.. – Надя прыгнула, а Филипп ловко отступил назад, давая ей место на узком камне.

– Давай-давай… – Он пятился спиной, не выпуская Надиной руки, и лишь временами оглядывался назад. Его ловкость поражала. Надя шла за ним и улыбалась ошеломленно. Несколько секунд – и вот они уже миновали водное препятствие. Филипп прыгнул на сухой асфальт, Надя – за ним.

Откуда-то издалека, из какого-то автомобиля, донеслась мелодия знакомой, популярной нынче песни – ее крутили по всем музыкальным каналам. Филипп, недолго думая (а Надина ладонь все еще лежала в его руке), притянул девушку к себе и закружил в медленном танце.

Мелодия приблизилась, затем вновь затихла, растворилась в воздухе. Автомобиль с музыкой уехал. Филипп замер, и Надя осторожно отстранилась.